– О боже, это… – Я посмотрела на Сэнди.

Она наблюдала за нами, не проронив ни слова. Тогда я перевела взгляд на Билли, но он складывал фотографии в папку, словно ничего и не случилось.

– Извините.

Я уставилась на него, напряженно раздумывая, не умышленно ли он выронил эту папку. Но у Рейнолдса был такой виноватый вид…

– Наверное, все это очень трудно для вас, – сочувственно протянула Макбрайд.

– Безумие какое-то… – Я немного смутилась под их взглядами. – Я не рассчитывала на такое, когда пыталась найти свою биологическую мать.

Сэнди нервно побарабанила пальцами по колену.

– Он звонил вам снова?

Билли наклонился вперед, и я заметила, как напряглись его бицепсы, когда он опустил руки на подлокотники кресла. Блики от лампы играли на его правой щеке, при таком освещении глаза казались почти черными. Вжавшись в диван, я принялась теребить обручальное кольцо.

Макбрайд тактично кашлянула.

– Мне звонили в понедельник вечером. Я рассказала об этом сержанту Дюбуа и передала ему телефонные номера.

Посмотрев на Сэнди, Рейнолдс перевел взгляд на папку. От этого я начала нервничать. А когда я нервничаю, я выхожу из себя.

– Я не брала трубку, потому что сержант Дюбуа сказал, что вы расскажете мне, что ему говорить. Номера сохранились в памяти телефона, так что можете проверить.

– Вы прекрасно со всем справляетесь, – мягко заметила Макбрайд. – Когда он позвонит в следующий раз, нам бы хотелось, чтобы вы взяли трубку. Пускай он ведет разговор, а вы по возможности попытайтесь выведать побольше о сережках, о его жертвах, о том, откуда он звонит. Даже мелкие детали могут помочь нам установить, действительно ли это Кемпинговый Убийца. Но если он начнет злиться, тут же смените тему.

– А если это действительно он?

– Тогда вы могли бы наладить контакт с ним, и…

– Вы хотите, чтобы я продолжала говорить с ним и дальше?

От ужаса я даже повысила голос.

– Давайте решать проблемы постепенно. Помните, мы не будем просить вас делать что-то, чего вы не хотите, – успокоил меня Билли.

– Верно, – кивнула Сэнди. – Пока что нам нужно выяснить, кто вам звонит и почему.

Я немного расслабилась.

– Как вы думаете, где он сейчас?

– Звонили откуда-то из окрестностей Камлупса, пользуясь таксофонами в каких-то отдаленных от больших городов селениях. Он осторожен.

Услышав, что этот тип отсюда на расстоянии полутора часов езды на пароме и еще пары часов езды на машине, я немного успокоилась.

– Мы с Билли останемся в городе. Мы дадим вам номера наших мобильных, чтобы вы могли позвонить нам, как только он свяжется с вами. Звоните в любое время.

Мы немного помолчали.

– Близится лето, – тихо сказала я. – Как вы думаете, он еще… ну, понимаете?

– Пока он не нападет, мы ничего не можем сказать наверняка, но до тех пор, пока его не поймали, такая вероятность есть всегда. Вот почему эта зацепка так важна.

– У вас есть зацепка?

Они удивленно уставились на меня.

– А-а, вы имеете в виду меня. – Я покраснела.

– Судя по его досье, он хорошо ориентируется в лесах, – начал рассказывать Рейнолдс. – Он умен, привык полагаться только на себя. Скорее всего, по натуре он одиночка. И к тому же часто охотится.

Я вздрогнула: перед моим мысленным взором промелькнул образ испуганной женщины, бегущей по лесу.

– Вчера мы получили показания Джулии касательно его внешности, – продолжил Билли. – И…

– Вы говорили с Джулией?

– Мы ездили к ней в Викторию. Судя по ее первоначальным показаниям, во время нападения на нее подозреваемому было лет двадцать, так что сейчас ему уже за пятьдесят. За последние пару лет методы расследования немного изменились, поэтому мы попросили Джулию поработать со специалистом по составлению фотороботов из Подразделения поведенческих исследований,[5]– Рейнолдс передал мне лист бумаги. – Вот примерный набросок того, как подозреваемый может выглядеть сейчас.

У меня перехватило дыхание. Неудивительно, что Джулия так испугалась при виде меня. Даже в этом грубом наброске угадывалось сходство со мной – те же раскосые глаза, характерные для северян скулы, левая бровь чуть приподнята.

– Его волосы… – Я смотрела на рисунок.

– Джулия сказала, что они были каштановыми с рыжеватым отливом… и волнистыми.

Сэнди покосилась на мою шевелюру.

У меня внутри все сжалось. Билли забрал у меня набросок.

– На Джулию напали в середине июля, а позже, уже в августе, в Принс-Руперте была убита другая женщина. Это единственный случай, когда Кемпинговый Убийца атаковал дважды в одно лето. Скорее всего, это произошло из-за того, что с Джулией он не довел дело до конца. Кемпинговый Убийца очень осторожен и почти не оставляет следов. Вот почему нам нужно, чтобы вы пообщались с человеком, который звонит вам. Нам надо выяснить, действительно ли он Кемпинговый Убийца. Это наша единственная зацепка.

Я перевела взгляд с Билли на Сэнди. Они неотрывно смотрели на меня. Глубоко вздохнув, я кивнула.

– Хорошо, я попробую.

Выйдя из полицейского участка, я тут же позвонила Эвану. Он не взял трубку, поэтому я оставила сообщение на автоответчике – что-то вроде «Я люблю тебя. Ты нужен мне». Я не готова была идти домой, ведь могло случиться так, что этот тип позвонит снова, поэтому я купила себе кофе с молоком и прошлась по набережной, раздумывая о том, что сказали мне Сэнди и Билли. Результатов анализа ДНК нужно ждать еще недели три-четыре, а может, даже шесть, но мне кажется, полиция уверена в том, что я дочь Кемпингового Убийцы.

В разговоре с Сэнди и Билли я спросила их о других преступлениях Кемпингового Убийцы, но они не стали делиться со мной никакими подробностями, даже по делу Джулии, сказав, что чем меньше я знаю, тем лучше, ведь иначе я могу как-то выдать себя. Еще они сказали, чтобы я тут же позвонила им, если замечу кого-то подозрительного. Проблема в том, что теперь подозрительными казались мне все. Когда я гуляю, то обычно останавливаюсь поболтать с прохожими, но теперь я старалась не смотреть людям в глаза и украдкой поглядывала на всех попадавшихся мне по дороге мужчин лет пятидесяти. Может, это он? А как насчет того высокого мужчины, сидящего под деревом? Или вон того, на лавочке?

В тот день было солнечно, но для середины апреля еще холодно. С океана дул ледяной ветер. После прогулки по набережной щеки у меня совсем замерзли, да и руки закоченели. Эван так и не позвонил. Затягивать с возвращением домой я больше не могла: нужно было выгулять Олешку и привести в порядок дом, а потом ехать за Элли в школу.