– Пошлите. – Командует Нил. – Машина приехала.

Я выдыхаю и выхожу на улицу.

***

Мы подъезжаем к банку и я вижу, как в него заходит Селеста. Она пробегает мимо Джона и не он не понимает почему.

Но я напрягаюсь. Очень надеялся, что она останется в зале, болтая со своим другом и у меня будет еще несколько минут посмотреть на нее со стороны. Но, наверное, так даже лучше. Не отвлекаться. Не думать ни о чем, кроме дела.

– Все сделано. У нас есть пятнадцать минут. – Произносит Спенсер. Я надеваю маску на голову и теперь видно только глаза. Селеста не должна меня узнать. Последний раз выдыхаю и выхожу.

Мы заходим в банк и блокируем двери.

– Всем оставаться на месте. Это ограбление. – Кричит Эдриан.

Начинается паника, мне это не нравится.

– Собираемся в середине зала и не шевелимся. – Кричит Нильссен.

Я молчу. Осматриваюсь по сторонам и вижу ее. Она выходит из уборной и бледнеет. Останавливается и держит в руках телефон.

Я перестаю понимать происходящее. Это то, чего я боялся больше всего. Меня отвлекает благополучие Селесты. Она прижимается к Джону и, кажется, плачет.

В этот момент я понимаю. что все разрушил. Не только свою жизнь, но и ее. Я разрушаю все вокруг.

Мне не стоило сближаться с ней. И это моя главная ошибка в этом деле.

Но конец лжи ещё не означает начала правды. Фредерик Бегбедер

Селеста

Видя, как Джон падает на пол, я забываю обо всем. Все, что происходит, кажется мне нереальным. Через звон в ушах, я слышу крики коллег. Очень болит нога, Киллиан оттолкнул меня, и я упала с высоты своих каблуков. Прямо на коленях, я подползаю к Джону, не обращая внимания на окружающих. Сейчас мне все равно, убьют меня или нет, что будет с грабителями, когда приедет полиция. Мне важно только одно, не потерять еще одного дорогого мне человека.

В голове проносятся мысли, но я не могу уцепиться ни за одну из них. Рубашка охранника пропитывается кровью на моих глазах. Я снимаю с себя Джемпер и пытаюсь зажать раны, чтобы остановить кровь. Но ее слишком много. Очень много.

Одно ранение в грудь и два в живот, выходных отверстий вроде нет, но я боюсь шевелить Джона, чтобы убедиться в этом. Мои руки и белая рубашка, пропитываются его кровью, я чувствую тошнотворный запах металла, и на меня накатывает приступ рвоты. Я справляюсь со своим состоянием и продолжаю зажимать раны.

Сейчас не до моего состояния, сейчас главное помочь Джону.

Он закрывает глаза, и я понимаю, что сделала огромную ошибку. Я не отвлекала его, а делала все молча.

– Джон! – Кричу я, хлопая его по щекам. – Джон, не отключайся. Поговори со мной. Все будет хорошо.

– Селеста. – Тихо шепчет он. – Ты в порядке?

– Я в порядке. И ты будешь в порядке. – Отвечаю я. Слезы катятся по щекам, и я не могу остановить их. – Потерпи немного. Скоро приедет помощь, и нас спасут. Только борись, пожалуйста.

Ко мне подползает Стив и шепчет на ухо:

– Они ушли. Надо выбираться.

– Я не оставлю Джона одного. Мы дождемся помощи. – Отвечаю я.

Я осматриваюсь и возвращаюсь в реальность. Шоковое состояние проходит, я вижу окружающих меня людей, тех, с которыми я работаю изо дня в день. Тех, которые стали для меня семьей.

– Кенди нажала тревожную кнопку? – Спрашиваю я у Стива.

– Да. – Коротко отвечает он.

Кто-то плачет, кто-то пытается выбить дверь хранилища, но как работник я понимаю, что это невозможно, ни изнутри, ни снаружи. Пока нас не откроют, мы заложники.

– Они почти не взяли денег. Им нужно было хранилище. – Шепчет мне Стив.

– Ты в порядке? – Спрашиваю я. – Джон, не закрывай глаза. – Я кричу охраннику, но он теряет сознание.

– Да. Они знали все. То, что ключ у меня, то, что он нужен, чтобы открыть ячейку. Они знали абсолютно все. Они профи. Их не поймают. – Шепчет Стив.

– Поймают. – Отвечаю я.

И я уверенна в этом, как никогда. Там был Киллиан. Там был тот, кто напал на меня. Они связаны. Они все друг с другом связаны. В том, что Джона подстрелили, есть и моя вина. Я знаю, что я должна сделать. Я должна рассказать всю правду полицейским. Если Джон не выживет, хотя я даже боюсь думать об этом, я никогда не прощу Киллиана. Он должен заплатить за то, что сделал со мной, с ним. Он должен поплатиться.

– Всем оставаться на местах! Это Полиция! – Кричат из-за двери, и она открывается.

В глаза бьет дневной свет, после полумрака хранилища, он кажется слишком ярким.

– Помогите! – Кричу я. – Тут раненный. Ему нужна помощь.

Я вижу каталки спасателей, которые появляются из-за спин полицейских, и смотрю на часы. Девять утра. Всего пятнадцать минут изменили мою жизнь. Перевернули ее с ног на голову и забрали Джона.

Меня поднимает один из спасателей, осматривает и спрашивает:

– Вы в порядке?

– Да. – Тихо отвечаю я. – Помогите Джону, пожалуйста. Прошу вас, спасите его.

Мир начинает вращаться, я падаю, но чувствую, как чьи-то руки подхватывают меня. Я проваливаюсь в темноту. В самую настоящую темноту.

***

– Дочка. – Слышу сквозь сон голос папы. – Прости меня. Все не должно было случиться так.

Я пытаюсь открыть глаза и ответить отцу, но у меня нет сил. Словно что-то мешает мне проснуться. Я пытаюсь вымолвить хоть слово, но тоже не могу.

А его голос, такой теплый, родной, доносится до моих ушей, словно мелодия. Я не хочу просыпаться. Отец никогда не снился мне за эти семь лет. Никогда не разговаривал со мной. Я хочу продлить эти мгновения, спросить у него что случилось, спросить, куда же они исчезли. Но язык не слушается меня. Вместо слов, из меня вырывается просто мычанием.

– Девочка моя, какая же ты красивая. Я так хотел, чтобы ты была в безопасности, но сам же подверг тебя испытанию. Знаешь, как я об этом жалею? – Папа переходит на шепот. – Но у меня не было другого выбора. Только исчезнув, я мог обезопасить тебя от этих людей. Прости меня, Полли. Прости, моя девочка.

Я набираюсь сил и произношу только одно слово, которое могу:

– Папа…

– Не говори, моя девочка. Береги силы. Позаботься о моем внуке, Полли.

Я проваливаюсь в более глубокий сон и больше не могу ни говорить, ни думать.

Я вижу лужайку в нашем загородном доме, песочницу, в которой я сижу. Маму, которая рядом, в струящемся платье желтого цвета и с волнистыми, как у меня волосами. Она читает книгу и улыбается.