– Ну ладно. Сделаю что смогу.

Клевер уже достаточно пожил на свете, чтобы знать, когда безнадежно пытаться как-то выкрутиться. Кряхтя, он нагнулся, нашарил свой меч, выпрямился. Не спеша – потому что зачем спешить?

– Наверное, в конечном счете это все, что мы можем, каждый из нас. Ты прямой человек, Клевер, надежный. На тебя всегда можно было положиться.

– Еще бы! Сперва я был верен Бетоду, потом Гламе Золотому, потом Кейрму Железноголовому, теперь вот тебе…

– Н-ну… Ты был им верен до тех пор, пока они не оказались на проигрывающей стороне.

– Звучит в точности как предательство.

Кальдер пожал плечами:

– Что поделаешь, когда налетает ветер, приходится гнуться.

– Если я что и умею в этой жизни, так это гнуться под ветром… – Клевер пихнул ногой корзинку с яблоками по направлению к парню с рассеченной губой. – Забери это себе. У меня от них живот болит.

* * *

– Мечты сбываются! – провозгласил Клевер, неторопливо подходя с мечом на плече.

Чудесница повернула голову, так что стал виден белый шрам, проступающий сквозь черно-серебристую щетину на ее скальпе, и хохотнула. Смех больше походил на сухой кашель, в нем не было особой радости.

– Смотрите-ка, кто здесь! – сказала она.

Клевер оглядел себя.

– Я узнаю эти сапоги! Явился Йонас Клевер, и теперь все зло будет исправлено! – Он подмигнул ей, но она не казалась особенно очарованной. – Сегодня твой счастливый день!

– Давно пора, черт побери.

Она сильно хлопнула его по ладони, ухватила за руку и подтянула к себе, после чего они обнялись и вдобавок как следует похлопали друг друга по спинам.

– Тебя тут хорошо кормят? – спросил он, оглядывая ее с ног до головы. – Такое чувство, будто обнимаешь пучок копий!

– Я всегда была худая.

– О да, я тоже, – он похлопал себя по брюху. – Под этим тщательно выращенным слоем жира скрывается тело героя!

Она подняла одну бровь. Клевер любил смотреть на хорошо сделанную работу, а что ни говори, поднимать брови Чудесница умела.

– И что же заставило тебя притащить весь этот жир так близко к схватке?

– Черный Кальдер. Он говорит, что тебе нужна помощь.

– Этого я не стану отрицать. И когда она придет?

– Ты смеешь шутить со мной шутки, женщина? Мне вверена забота о будущем Севера – то есть о нашем будущем короле, о Большом Волке, о Стуре Сумраке!

Теперь уже обе ее брови взлетели на лоб.

– Тебе?

– Я должен наставить его на истинный путь. Слова самого Кальдера.

– Что ж, удачи тебе в этом! – Она поманила его к себе и понизила голос: – Не уверена, что мне доводилось встречать большего мудака, чем этот парень, и это учитывая, что я была второй при Черном Доу.

– Всего лишь на один день, – фыркнул Клевер.

– Одного дня мне более чем хватило.

– Мне действительно доводилось слышать, что Большой Волк порой проявляет некоторые признаки мудачества.

Чудесница мотнула головой, указывая на столб дыма, поднимавшийся над деревьями.

– Вон, взгляни: он жжет очередную деревню, которую мы только что захватили. Когда мы с ним расстались, он лично ходил от дома к дому, проверяя, чтобы ничто не уцелело.

Клеверу показалось, что он уловил издавна знакомый запах дыма горящих зданий, долетевший с ветерком.

– Зачем сражаться за что-то, чтобы потом просто сжечь?

– Может, Большой Волк тебе скажет. Потому что будь я проклята, если понимаю.

– Что же, – Клевер вытянул вперед подбородок и поскреб щетину на натянувшейся шее. – К счастью, я наделен героическим терпением.

– Оно тебе понадобится. – Чудесница указала подбородком в сторону: – Вон идет наше будущее.

И действительно, по дорожке к ним приближался Стур. Ему дали имя Сумрак еще в младенчестве, по причине того, что он родился во время солнечного затмения. На самом деле он родился на час раньше, но сейчас уже никто не отважился бы об этом сказать. Все это уже вошло в непрерывно разрастающуюся легенду о Большом Волке. У него были длинные черные волосы, он носил хорошую одежду с золотыми пряжками и заклепками. Его серо-голубые глаза, казалось, постоянно были немного влажными, словно он собирался заплакать. Должно быть, это были едкие слезы презрения к миру и всему, что в нем содержится.

Роста Стур был небольшого, но в том, как он двигался, чувствовалась стремительная сила. Грация танцовщика. А также высокомерная уверенность в себе – в сумасшедшем изобилии. Чрезмерная самоуверенность может привести к тому, что тебя убьют, но Клеверу также доводилось видеть, как благодаря ей люди выходили невредимыми из огня. Старая добрая железная шкура самонадеянности. Вот уж кто знал, как выбирать момент – а выбрав, отрезать себе желаемый кусок без колебаний и тем более без сожалений.

При нем была обычная толпа шлюх мужского пола, какую обычно собирают вокруг себя знаменитые бойцы. Многие из них горделиво носили на щитах знак волка. Это были люди, не имеющие собственного имени, притянутые именем Стура, словно мотыльки пламенем костра. Клеверу доводилось видеть эту мерзкую модель уже с дюжину раз. У Гламы Золотого была очень похожая шайка, а также у Девятипалого; более чем вероятно, что и Скарлинг Простоволосый имел при себе такую же толпу прихлебателей, хоть это и было несколько сотен лет назад.

Времена меняются, но скопище шлюх остается более-менее тем же самым.

Стур Сумрак смерил Клевера своим влажным, холодным, пустым взглядом. Его стремительная рука свободно лежала на рукояти меча, улыбка сверкала белыми зубами и черными угрозами.

– Йонас Клевер, – проговорил он. – Какого хера ты тут делаешь?

– Меня прислал твой отец – Кальдер Черный.

– Я знаю, как зовут моего отца.

– Он знает, как зовут его отца! – захохотал один из хохотунов, молодой мускулистый ублюдок, с ног до головы обвешанный оружием. Лязг от него был словно от продавца ножей, чересчур нагрузившего свою тележку.

– Закрой рот, Магвир, – буркнул ему Стур через плечо.

Получивший отповедь Магвир тут же ощетинился: опостылевшая модель мужественного поведения, которой Клевер, к своему стыду, некогда активно придерживался.

– Что я на самом деле хочу знать, – продолжал Стур, – это почему он тебя прислал.

– Чтобы наставить тебя на истинный путь. – Клевер беспомощно пожал плечами. – Это его слова, пойми меня правильно.

– А ты можешь отличить истинный путь от кучи дерьма, так, что ли?

Стуровы жополизы захохотали, тряся своими волчьими щитами, словно это был какой-то верх остроумия, и Клевер улыбнулся вместе с ними. Когда только и можешь, что правильно выбрать момент, нетрудно понять, что сейчас момент неподходящий для уязвленного самолюбия.