– Ш-ш-ш, – предостерег Фенодири. – Сейчас надо идти осторожно.

Он, как тогда Дуратрор, припал к земле ухом и прислушался.

– Сварты движутся, но они далеко. Пока они нам здесь не опасны.

Туннель вышел на широкую галерею, впереди высился выступ скалы, похожий на львиную голову. Галерея опоясывала всю массивную голову, поднимаясь на большую высоту, прорезая на своем пути несколько пещер.

– Здесь находится пещера Генерального Сборища свартов, нам тут нечего делать.

Только слово успело слететь с его губ, как издали донесся слабый звук. Колин и Сьюзен уже слышали его однажды раньше: это был звук колокола, вызвавшего сварт-альфаров из Чертовой Могилы на Грозовой Вершине в ту ночь, когда на них напали там, на болоте, под Святым Колодцем.

– Ха! – возгласил Дуратрор, и меч Дирнуин запел в его руке, выскакивая из ножен на свет.

– Не сейчас, не сейчас, – охладил его пыл Фенодири. – Это была бы знатная битва, но нам надо от нее уклониться. У нас – камень. Мы должны прошмыгнуть незамеченными.

Дуратрор с неохотой опустил руку, на его лице изобразилось отвращение.

– Клянусь коровой Оргельмира! Это довольно кислый совет. Я не забуду этот день. Никогда еще кто-либо из дома Гондемара не уклонялся от битвы, да еще с такой падалью, как сварты! Когда все наладится в Фундиндельве, я должен буду вернуться и исправить это зло!

Бум, бум. Бум. Бум, бум. Бум. Бум, бум. Бум. Бум, бум.

Бум.

– Подожди. Твоя рука, еще может быть, утомится до того, как мы достигнем Фундиндельва. Это набат, созывающий свартов на генеральное сборище. Нам надо спешить.

Фенодири стал легко взбираться «льву» на плечо, остальные последовали за ним. С плеча они поднялись по отвесной стене, где были едва намечены ступени, в сторону не широкого выступа, который поворачивал к галерее, выводившей на голову «льва». Звуки многих шагов становились все громче и громче. Каждый туннель наполнился неясным бормотанием.

Фенодири направился к туннелю, который ввинчивался в крышу.

– А теперь – быстро! Здесь они тоже пройдут, надо найти укрытие, прежде чем они нас обнаружат.

Стена туннеля кончилась, и путники оказались на площадке, с которой была видна пещера Генерального Сборища. Слева виднелось углубление в стене.

– Скорее сюда! И погаси свет!

Колин выключил фонарик и почувствовал, что гномы стараются поместиться как можно дальше от входа. Сьюзен, притиснутая к стене, с трудом могла вздохнуть.

Они едва успели. Только-только разместились, как появились сварты, которые проносились мимо, как морские волны во время прилива. Целую долгую минуту Колин и Сьюзен прислушивались к шлепающим шагам и свистящему дыханию. Затем невидимая толпа прошла мимо, и звук шагов смешался со всеобщим неясным бормотанием, посвистыванием, толкотней, шуршанием, и звуки эти становились все громче по мере того, как сварты со всех сторон потоками вливались в пещеру, и воздух делался отвратительным от их дыхания.

Вдруг словно по чьему-то знаку гул разом стих, и воцарилась напряженная тишина. Началось генеральное собрание свартов.

– Не шевелитесь, – прошептал Фенодири. – Мы с Дуратрором пойдем, понаблюдаем за ними. Мы вернемся тут же, как только узнаем их намерения.

Гномы удалились так неслышно, что даже в наступившей тишине Колин и Сьюзен не уловили звука их шагов.

Внизу, в пещере, несколько минут спустя послышался голос, говоривший что-то резко, визгливо. Он изъяснялся на каком-то непонятном языке, полном гортанных и носовых звуков, слова вертелись, сливались в один неприятный, резкий гул.

Оратор явно старался возбудить самого себя, а заодно взвинтить и слушавшую его толпу. Она сначала отзывалась на его речь глухим бормотанием, которое вскоре стало переходить в оглушительный рев, особенно когда оратор делал паузу в своей речи.

Колин почувствовал прикосновение чьей-то руки к правому плечу.

– Пойдем со мной, – сказал Фенодири. – Сейчас увидишь, только пригнись пониже.

Колин двигался ощупью, на четвереньках, пока не дополз до Дуратрора, который лежал на краю площадки и что-то ворчал себе в бороду. Вскоре и Сьюзен присоединилась к ним. Шум внизу теперь не прерывался.

– Они – трусы, – сказал Фенодири. – И до безумия боятся наших мечей. Но он здорово с ними управляется.

– Ха, я так и думал! Они бессильны перед внезапной вспышкой света, поэтому они собираются приобщиться к крови огненного дракона. А вот и ее хранитель!

Истерические вопли внизу поутихли, перешли в возбужденный ропот. И через секунду – все в пещере замерло.

– Ложись! – шепотом скомандовал Фенодири. – Он снимает крышку.

Огненная вспышка взвилась кверху, пламя закипело под самой крышей пещеры.

– Иии-ааа-уууу! – ревела толпа в тысячу глоток. Пламя опустилось, превратилось в столб футов в двадцать, осветило пещеру ослепительно-красным блеском. Именно такой огонь горел в этот день в доме Селины Плейс!

– Теперь можно смотреть, – сказал Фенодири. Колин и Сьюзен подняли головы, и то, что они увидели, осталось в их памяти навсегда.

Сварты полностью покрывали и пол и стены пещеры. Они роились как пчелы. Нижние уровни галереи были обсажены ими абсолютно, и ребята порадовались, что Фенодири забрался с ними так высоко. Голова «льва» и небольшое пространство между его разинутыми челюстями были как бы островом во взбаламученном море. На вершине скалы стояли двое свартов – один белый, другой черный, оба человеческого роста.

– Это Артог и Слинквил – властители сварт-альфаров. Слинквил – невообразимо хитер, а Артог – тот, кто как раз сейчас говорит – выполняет все, что только ни измыслит его брат. И сердце у него еще чернее, чем его кожа. Теперь погляди на огненного дракона. Сварты могут смотреть на него и не испытывать боли, а еще он обеспечивает им возможность переносить дневной свет. С этих пор твой фонарик перестает быть оружием в наших руках…

Пламя поднималось из каменной чаши, в которой кипела какая-то жидкость. Чашу держал отвратительный, весь высохший, сморщенный сварт, который, скрестив ноги, сидел на песке под «львиными» челюстями. Он казался ужасно старым, и его свисающая мешком кожа была разного цвета: где черная, где белая.

– Нам время уходить, – сказал Фенодири. – У нас впереди малоприятная дорога. Ползите к туннелю и не включайте фонарик, пока не скажу.

Несколько ярдов пути им освещал красный свет. Шум за их спинами снова усилился.

– Там, впереди – поворот. Как только свернем за угол, можно включить фонарь, – сказал Фенодири.

Ребята с трудом поспевали за ним, при этом Фенодири казался угнетенным, подавленным. У Дуратрора, наоборот, настроение исправилось, и он трусил сзади, что-то напевая себе под нос.