Тамплиеры выделялись из общей массы крестоносцев, — их лидер граф Гуго был самым знатным и умным из всех лидеров первого крестового похода. Тамплиеры составляли конкуренцию королевской власти и следили за контактами короля со схизматиками. Балдуин понимал, что Европа была не за ним, а за тамплиерами. Знаменитым племянником другого знатного тамплиера графа Андре де Монбара был друг Папы и замечательный проповедник своего времени Бернар Клервоский — вдохновитель крестовых походов, он обеспечивал им поддержку в Риме.

Король назначил графа Андре главным экспертом в изучении вопроса о благодатном огне, потому что, поручи он это кому-нибудь другому, тамплиеры провели бы свое независимое расследование и могли интриговать против него, имея за собой мощную поддержку Рима. В задачу тамплиеров входили не только охрана святынь, но и изучение ислама и иудаизма. Папа лелеял планы по крещению еретиков и евреев. И Андре де Монбар должен был помочь в этом Святейшему Отцу. Но сам Приорат Сиона лелеял другие планы.

Грядет великий Царь, Царь из рода Давидова. В руке его железный посох, которым он будет пасти народы.

Ну а иерусалимский король хотел только успокоения совести перед смертью…

…Балдуин со страхом и трепетом, далеко не священным, вспоминал день захвата Иерусалима. Простит ли его Господь за ту кровь, которую они пролили тогда? Действительно ли Христу угодна кровь еретиков, как о том учил Бернар Клервоский? Этот день был самым кровавым из дней, которые только видели его глаза.

Гордый Рим хотел показать неверным, что Храмовая гора находится в руках истинных воинов Христовых. Чтобы слух о воинственных крестоносцах пронесся по всему миру, повергая врагов Христовых в священный трепет. Перед самым штурмом крестоносцы отслужили три благодарственные мессы на Масличной горе. Если бы их враги воспользовались моментом, они бы могли легко уничтожить войско. Но они были парализованы, скованы ужасом. Штурм получился на удивление успешным. Готфрид держал в своей руке копье судьбы, воодушевленные орды пробили слабую оборону деморализованного противника. Странно, очень странно, брат нападал, держа в руках то самое копье, которым прободили плоть Христа преторианцы. Как будто он вновь хотел поразить Спасителя, соревнуясь Лонгину Сотнику. Войдя в Святой град, один из вождей крестоносцев Танкред, воинственно размахивая мечом над головой, подошел со своими воинами к великой Куббат ас-Сахра. Пораженные великолепием этой мечети, многие сочли ее тем самым Храмом Царя Соломона, о котором знали понаслышке, и вознесли на этом месте благодарственные молитвы. Тысячи мусульман также собрались у Храмовой горы для молитв Аллаху. Они, скрываясь от кровожадных пилигримов, искали спасения в мечети Аль-Акса. Назначив огромный выкуп, норманн Танкред обещал им безопасность и запер их. На следующий день их всех вырезали крестоносцы, в буквальном смысле купаясь в крови мусульман.

После всего крестоносцы, не успев смыть кровь, пришли каяться и славить Бога в Храм Гроба Господня. Вокруг Храма лежали разбросанные трупы мусульман. Этими жестокостями крестоносцы хотели показать мусульманам, что настоящим хозяином на земле является Папа Римский — наместник Бога на земле, а не какой-нибудь византийский император или какой-нибудь калиф. Король часто думал о том, одобрил ли бы Христос методы своего наместника. Не подходит ли в данном случае притча о нерадивом слуге, который в отсутствии хозяина делал все что угодно? Правда, Папа не одобрил этих жестокостей, однако каждому умному человеку было понятно, что они были неизбежны.

Воины пророка поняли этот урок и долгое время даже не оспаривали свое право на Аль-Кудс, который оставался в руках христиан до завоевательных побед Салах-ад-Дина. Один араб, спасшийся после кровавой резни, устроенной Танкредом в Иерусалиме, добрался до Сирии и пришел в главную мечеть в Дамаске. Он стал есть при людях свиное мясо, запивая его вином. Как раз шел священный месяц Рамадан, и негодующие верующие из мечети избили нечестивца почти до смерти. Тогда он громко провозгласил: «Вы чуть было не убили меня за то, что я нарушил пост, а почему же ваша ревность не направлена на то, чтобы освободить Аль-Кудс из рук неверных?! Вы разве не слышите крики братьев, которых крестоносцы мучают и убивают?! Вы чуть не убили меня за то, что я пью вино, но пальцем не пошевелили, чтобы остановить франков, пьющих кровь верных».

Этот призыв не нашел своих последователей, потому что страх от такого чудовищного варварства понуждал некоторых богословов учить, что это злые джинны, а не крестоносцы пришли терзать плоть верных. Умма в опасности, и помочь им может только Аллах, которому нужно горячо молиться. Мусульмане охотно тому верили. Только через шестьдесят лет начался джихад против неверных. Но сейчас до этого было еще далеко. Христиане твердо стояли на Святой земле. Только король Иерусалимский Балдуин Первый был при смерти. Он лежал на одре болезни и, чтобы подкрепиться духом, перечитывал проповеди Бернара, аббата всея Европы из Клерво:

Ты — человек рачительный, знающий толк в мирских делах и умеющий извлекать выгоду? Если это так, я могу предложить тебе хорошую сделку — только не упускай свой шанс. Возьми знак креста, нашей его на одежду, и тут же тебе отпустятся все грехи. О! С какой славой возвращаются победители из битвы! Сколь блаженны мученики, павшие в битве! Радуйся, стойкий защитник святой католической веры, если ты еще жив и сражаешься за Господа, но возносись и славься еще больше, если ты пал в битве и воссоединился с Господом.

Балдуин отбросил книгу огненных проповедей в сторону. Он был мудрым правителем и ревностным христианином, с мечом в одной руке, с молитвенником — в другой. Но некоторые вещи, которым учили Папа и аббат Бернар, его настораживали. Король имел свою точку зрения на некоторые вероучительные вопросы. Его здоровье таяло день ото дня, приближалась Пасха, и он очень хотел дожить до этого дня.

Короля очень беспокоил вопрос схождения благодатного огня на Пасху. Его советники в один голос говорили, что это все обычный «греческий огонь» схизматиков, которые в последние века весьма преуспели в пиротехнике, что помогает Константинополю не только обороняться от арабов, но и творить разные ложные чудеса, чтобы дурить невежественный народ.

Советники представили королю многочисленные свидетельства арабов, которые описывали, как именно схизматики зажигали этот огонь. Некоторые епископы просили у короля даже благословение на то, чтобы самим возобновить это чудо, если его так уж беспокоил этот вопрос. Дескать, надо распространять побольше небылиц и ложных чудес, чтобы производить впечатление на толпу: чем меньше она понимает, тем больше восхищается. Католические священники не хуже греческих смогут низводить огонь с неба, пусть только король убедит Папу в правильности такого подхода. Духовник Балдуина учил, что святые отцы и учителя не всегда говорили то, что думали, — а то, что влагали в их уста обстоятельства и потребности. Но не духовник был охранителем Гроба Господня, а сам Балдуин. И отвечать перед Богом будет тоже он.

Конечно, король с негодованием отвергал предложение перенять фальсификацию схождения огня, он хотел умереть с чистой совестью. Но, увы, — совесть его уже была не вполне чиста, она жгла его изнутри, и Балдуин не хотел ошибиться хотя бы насчет этого огня. Вполне возможно, что противниками признания чуда схождения Благодатного огня руководила банальная зависть. Ведь этой традиции уже не первый год. Неделю назад он вызвал к себе одного ученого рыцаря-тамплиера, чтобы тот сделал дознание по поводу этого явления. Ему были вручены все полномочия, вплоть до пыток. Балдуин хотел знать только правду… Он верил, что гордый тамплиер все выяснит…