А вот как Тимур обращался с европейскими правителями. Он писал французскому королю, например, такую фразу: «Как поживает сын мой, король франков, что живет на краю света?» Полное презрение. И Баязид, конечно, вызвал у него раздражение, презрение. Баязиду около сорока, а ему за семьдесят, для Тамерлана он мальчишка.

Но Тамерлан в своем возрасте еще собирался покорить Китай. И он пережил Баязида на два года. Итак, не понял Баязид, какая страшная, чудовищная сила стоит на его пути. Специалисты расходятся в объяснении причин того, что его погубило: то ли развратная жизнь, то ли огромное самомнение. И он, конечно, был не воин, который сидел на коне. Он любил оставаться в шатре, он обрюзг к сорока годам.

И хотя в последней битве он все-таки сражался боевым топором, но все сложилось для него очень печально. Итак, 25 июля 1402 года произошла битва под нынешней Анкарой. Тогда она называлась очень похоже, но не так — Ангора, Ангорская битва 1402 года. На стороне Тимура были абсолютно превосходящие военные силы, около 140–160 тысяч.

Станислав Хлебовский. Пленение Баязида Тимуром. 1878 г.

Было у них 32 боевых слона (конечно, из Индии). И, как всегда, это производило впечатление на тех, кто никогда не видел слонов в эти древние и средневековые времена. Считается, что у Баязида было всего около 70 тысяч человек…

А еще в ходе сражения 18 тысяч человек из покоренных анатолийских княжеств перешли к Тамерлану. Это и было решающим обстоятельством: треть войска в ходе сражения перешла на сторону врага. То есть положение Баязида сделалось абсолютно отчаянным, ему оставалось героически умереть, но и это ему было не суждено. Он отчаянно рубился топором, пытался исчезнуть, убежать. Сын его Сулейман вырвался, бежал и потом жил еще долго. Один его сын погиб, другой попал с ним в плен, а третий бежал.

А пока он был схвачен, ему не дали умереть с боевым топором и отвели в шатер Тамерлана. Сцена, конечно, потрясающая. Что делал престарелый величественный Тамерлан, ощущающий себя сверхчеловеком? Он играл в шахматы. К нему привели поверженного, которого он считал муравьем по сравнению со слоном. И теперь у Тимура, видимо, была задача доказать, кто муравей, а кто слон. Когда мы говорим о Тамерлане, складывается ощущение, что это какое-то явление природы. В нем сконцентрированы все худшие человеческие качества. Он в молодости был трусом и предателем. А теперь вот эти пирамиды из черепов и люди, зарытые живьем в землю. Какая-то концентрация зла. По преданию, никто не должен тревожить гробницу амира Тимура, а ее вскрытие вызовет всемирное потрясение. Этот запрет нарушен был экспедицией советских археологов, которые в Самарканде извлекли из каменного саркофага останки могущественного завоевателя. Так уж совпало, что вскоре после этого началась Вторая мировая война. Мифологизация Тамерлана вызвана его безоглядной жестокостью.

А султан Баязид — один из тех, кто развивал идею Османской империи, ее реальную мощь, прежде всего на Балканском полуострове, многое сделал для продвижения ее силы в направлении Европы, много сделал для рождения ее флота, а теперь стал для Тамерлана словно наглядным пособием: вот что я сделаю с каждым правителем, который встанет на моем пути. Его цель, конечно, была запугать всех…

Есть легенда: когда в шатер Тамерлана ввели Баязида, он якобы засмеялся. В цепях, после битвы, грязный, оборванный. Все кончено, он не знает, что его ждет. И Тамерлан ему говорит: «Что ты смеешься? Я тебя предупреждал». А Баязид говорит: «Я смеюсь, потому что еще вчера я был такой же, как ты, а теперь стою перед тобой в цепях. Это ожидает и тебя тоже».

Вот такой «исторический анекдот» в античном смысле слова. Я не раз говорила, и хочется повторить, что это не анекдот в бытовом, повседневном нашем понимании, это чаще всего нравоучительная сцена, которую сочиняли весьма неглупые люди и которая была рассчитана на то, чтобы раскрыть некие качества, некие явления, закрепить их в памяти людей. Ну, в общем, дать точное понимание исторического факта, исторического сюжета.

Баязид вел себя, видимо, гордо, и поэтому Тамерлан решил сломить его самым диким образом. Баязид, конечно, был уверен, что сейчас его казнят, как он казнил поверженных. Он казнил прямо на поле сражения, оставив очень немногих для выкупа. А Тамерлан, изощренное зло, поступил иначе. Известно, что он приказал изготовить специальную клетку, которую закрепили на носилках, и на этих носилках в клетке поместили Баязида, которого носили за Тамерланом в назидание всем. Правители Европы, конечно, были и без того напуганы. Мало того, есть версия — не все считают это правдой, многие считают тоже апокрифом и историческим анекдотом, — что Тамерлан иногда использовал Баязида, когда тот уже был сломлен окончательно и, видимо, глубоко болен, как подставку под ноги. Баязида клали ему под ноги, когда Тамерлан садился на лошадь.

Джентиле Беллини. Портрет Мехмеда II. 1480 г.

Есть разные версии конца жизни Баязида: сошел с ума или покончил самоубийством. И можно назвать еще что угодно. У такой жизни никакого другого финала и быть не могло. Тем не менее почти год его носили в клетке, не меньше.

В 1402-м произошло то проигранное Баязидом сражение, а в 1403-м он уже умер. Тамерлан жил еще два года, до 1405-го, и умер в дороге, во время великого нашествия на Китай. Он не угомонился до последней минуты своей жизни, и с ним не произошло ничего такого нравоучительно-воспитательного, как с Баязидом. Тимур умер, успев еще навредить покойному Баязиду. Он сталкивал его сыновей, поддерживая сегодня одного, завтра — другого, для того чтобы они дрались друг с другом за наследство отца.

Сулейман, старший, Мехмед, Иса, Муса — все по очереди были поддержаны Тамерланом. Так он издевался над покойным Баязидом за его горделивость, за ответ про жен. А кроме того, он готовился покорять еще владения других правителей и хотел, чтобы они видели, что их ждет. Противоречия между сыновьями были ужасными. Муса убил Сулеймана, затем Мусу победил Мехмед. И только в 1413-м, через 10 лет после смерти Баязида, Османская империя была вновь объединена. Завоевателем Константинополя стал правнук Баязида и великий правитель Османской империи Мехмед II. Но это совсем другая история и совсем другой герой. Баязид чем-то напоминает Креза, которого сгубило самомнение и о котором так мудро говорил Солон: «Называть счастливым человека еще живущего — все равно что объявлять победителем еще сражающегося воина». Баязид понял это слишком поздно.

Теперь мы поговорим об основателе династии Гиреев, которая довольно долго, почти 350 лет, являлась правящей династией Крыма. Хаджи I Гирей, о котором пойдет речь, пришел к власти в первой половине XV века. Сегодня Крым для нас — это здравница, и еще мы помним войну, оборону Севастополя, керченские катакомбы.