того наглого да докучливого и в здание не пущать более, тем паче, что стены им ужо и воздвигнуты. Так стал князь другого подрядчика на отделку искать внутренню, дабы достроить ужо раз начатое. И нашёл таки нового, орла достойного — Югася Аптекаря. Кличку ту Югась аптекарную себе по жизни от того добыл, что за труды свои праведные однажды в оплату аптеки принял, в имуществе его ныне зело заметные не столь прибылью, сколь хлопотами да вопросами.

Так вот строили те подрядчики, строили, а всё ж дело своё доделали — Дом гаишный стал на въезде в Тутомов яко крепость прекрасная, заборами высоко- бетонными закрытая, дорогами асфальтными обрамлённая, воротами дистанционными не посрамлённая, газонами розовыми, да деревцами прикрашенная.

Стали опосля, на дело уже сделанное, разные министры приезжать — ленточку резать, торжественно подворье открывая для красоты свечения лица своего.

И был случай дюже интересный, как в канун министерского приезда задумали ещё одно: дорогу подворья прикрасить ёлками вдоль растущими, да каштанами. Днём сказано — ночью сделано.

И поехали гайцы бравые в лесничество ближайшее, дюже спешно вырыли из земли деревья немалые, и в подворье гаишном в ту же ночь их в землю позатыкали. Всю ночь они ёлки с каштанами таскали да поливали, к приезду министрскому с ног валились, дюже хвоей пахли, но в срок управились. И в такой энергии могучей гайцы сей подвиг флористический сотворили, что деревья всю силу энту на себя впитали, и кто б подумать мог — прижились не усохнув все до последнего деревца малого. И поныне подворье то гаишное аллеи си собой прикрашают.

Но были в том строительстве и недосмотры с проглядами великие — в тир мультимедийный заместо плиты пули принимающей бетона крепчайшего, поставили хлипкую, в миг и рассыпавшуюся от первых пуль попаданий. Пришлось Югасику- Аптекарю в сраме переделывать, дабы головы не лишиться с позором превеликим.

Не токма министр на открытие подворья оного поспешил лицо своё, как соучастника свершения великого — с фоном благостным обществу представить, но и мэр города Тутомова, Губернатор губернии Тутомовской, Председатель тутомовской общины, Генерал- Губернатор службы повесместно- гаишной, Председатель партии правящей, и даже премьер- министр стороны энтой прискакал из Белокаменной. Всех не перечесть, все поспешили на открытие подворья сего адреса не имеючего, без единого дозволу сотворённое. Но не вместе-то прибывали гости сии дюже почётные, а раздельно, и каждый — со своими кинокамерами и с репортёрами личными.

Дабы в мудрости дружить с миром со всем, и не обнести чаркою гостей подъезжающих, то подворье энто открывалось торжественно разами многими, и всё — под музыку, с банкетами неприменными, с репортажами в новостях. Так что зритель праздный решил бы, что в Тутомове Дворцов гаишных по периметру града — с какой дороги ни подъехай установлено, но все похожие — однотипные.

История пятая

== Сказ о труднощах и их одолении ==

Ежели у вас есть миска борща наваристого, то должно иметь и ложку под стать, дабы хлебать с удовольствием. Поэтому в подвале Главного Дома подворья гаишного задумал князь Шурай разместить парилку мраморну, с бассейном, да с бильярдом обязательным для гостей почётных, дабы общатыся с ними как хозяин достойный, а не нищеброд обычаев не чтящий, да постыдный.

И опять Шураю- князю для постройки сией разве только для службы гаишной — всему городищу Тутомову зело важной — чинили лютые препятствия люди злозавистливые.

Ну и тут они строили — да- строили, и конечно же — и опять достроили, а коль не верили бы в себя, то и не брались бы вовсе. Ибо гостей зазывать надобно не токма нам — людям безродным, а и руководству всего Тутомова-града.

Так вот, мы про трудности великие обмолвимся немногое — для истории.

Ужо и не из града Белокаменного для парилки той зело мраморной дозволы потребны були, а из места много ближчего — Казны городской Тутомовской. Она своих денег не имеючей, в чужие дела лазючей, за размахом Дома гаишного завистливо наблюдала. Стали людишки местные да нищие платежи запретами присекаючи чинить препятствия баньку ту необхидную обустраивать.

И послал тогда князь Шурай финансиста свого почти гениального порешать те труднощи внезапные и дурацкие, завистью воздвигнутые. Но воротился тот с головой опущенной, да повинною: "Не пущают. Инструкция", — воскликнувши.

И прогневался князь Шурай люто, но не на финансиста свого не проворного, да не сметливого, а на себя — за выбор свой ущербный: "Не подумавши недостойного я спеца обрёл, финансист мой — лох! Не умён он вершить дела нужные". А гению сему финансовому обранил он токма, в очи глядючи:

— Я думал, вы умеете, Гаишница Павловна!

Тут ужо и гений финансовый испугался люто за судьбу свого дня будущего — с креслом удобным, кабинетом тёплым, да окном светлым, и сказамши: "Щаз ищо смотаюсь", с тем и шибко втёк. И зробилось чудо чудное, как у тех гайцов, что за ночь единую две аллеи вкруг подворья высадили.

Как нещасный финансист гениальный да запуганный обходил вихляючи те заслоны лютые, шо звались "Инструкция"? Так и обходил заслоны он, как и понаставлены были — словесами фокусными чудеса творя. Стол бильярдный дюже люксовый — в скрипты внесен был иносказанно — описательно: "инвентарь спортивный в ассортименте для нужд тренировочных личного состава воинства гаишного". Да и остальное також именоватыся стало по большей части множественно синонимически. Дело и стронулось в глаз не бросаючись. А Шурай изрёк финансисту свому запуганному:

— Так и запомните, что наша сауна — это Ваша линия фронта. Чтоб без шуток и промедления!

И добавил он

— А досе вы работали — яко тормоз Дома гаишного, что зело постыдно.

Вот ужо и подворье горделиво врата распахнуло, и банька парит, да клумба розами глаз радует. Стали и гостей иногородних потихоньку на разговоры отдыхающие по выходным зазывать. Вот звонят как-то: "Ждите! Едут. Да не обосрамитесь в вратах принимаючи! На ворота въездные, парадные бестолочей не выставьте!" Тут заверил их князь Шурай встречающий, что должным образом уже и накрыто, и подано будет: "Ждём, стараемся". И сказал он, трубку покладши: "И на ворота выставим. Найдём красавца". Так и было сделано, ибо вся дворня Шураева один — в — один, с лица красавцы, умнички сметливые, других при себе Шурай и не держал вовсе. Зачем бы ему другие? Что адъютант, что старшина хозяйствующий… Было с кого избрать, в воротах пред гостями лучезарника выставить.

Свою челядь князь Шурай