— А елочки то зачем рубить, — с сожалением произнес Сидор.

— Для парада не жалко. «Новые посадят», — напевно произнес Рвачев. А стоящие на трибуне члены правительства и генералы, дружно захлопали в ладоши.

Кавалеристы, убрав шашки в ножны, снова построившись в колонны, под звуки марша стали покидать площадь, оставляя за собой многочисленные кучки конского навоза. Когда кавалеристы уехали. Раздалось грозное рычание моторов, и по узкому проезду возле Исторического музея на площадь, давя навоз, въехала танковая колонна.

«На площади появляется четыреста краснознаменная Квасковская танковая дивизия. Ее тяжелые танки прошли многокилометровый путь от самого Тихого океана, до почти Атлантического и обратно. Доказав всем непобедимую силу наших духовных ценностей. Танкисты многознаменники готовы прямо с парада, двинуть свои бронемашины на заросшие борщевиком квасковские поля».

После того как танки, оставляя за собой клубы сизого, едкого дыма покинули площадь, со стороны главного магазины стали выбегать какие-то люди, азиатской внешности в оранжевых жилетках. Они катили перед собой тачки с искусственными кустами с табличками «борщевик», и расставив их по площади, сняв жилеты, под которыми оказалась форма немецких солдат, залегли с немецкими автоматами второй мировой. Тут же со стороны исторического музея разнеслось громогласное «Ура», и беспорядочно паля из квасковских автоматов, на площадь выбежали уже, судя по всему, наши пехотинцы, одетые в зеленые телогрейки и каски с красными звездами. Между ними и азиатами в немецкой форме, завязался рукопашный бой. Через некоторое время все немцы-азиаты стали корчится на брусчатке в предсмертных муках, а наши солдаты, помогая своим раненым подняться, и уложив их на носилки, побежали через площадь к Кваскве-реке. В это время, на бреющем полете прилетел аэроплан, к хвосту которого был привязан баннер, с изображением полуголой женщины, с мечом в руке и широко открытым ртом, из которого, почему-то, вылетала надпись, «На Берлин!». Как только аэроплан скрылся, из оставшихся на площади кустов борщевика, забили вверх огненные струи праздничного салюта. Постепенно, площадь стала накрывать темное облако от догорающего борщевика, и дышать становилось все труднее и труднее. Тут один из генералов, вежливо произнес: «Товарищи, парад закончен. Прошу всех спуститься вниз. Там уже вас ждет праздничный банкет». Все присутствующие на трибуне радостно зашумели и, отмахиваясь от дыма, стали спускаться внутрь мавзолея.

— Что делать, то, — придерживая за руку Пита, поинтересовался Сидор, — Мне на метро надо.

— Проводим гостей, тогда и пойдешь, — ответил Пит, и добавил, подталкивая Сидора к лестнице, — Там сейчас самое интересное начнется. — Сидор, тяжело вздохнул, оглянулся на площадь, затянутую черным дымом и стал спускаться по лестнице.

Внизу, на месте саркофага, уже был накрыт шведский стол, вокруг которого ходили радостные министры и генералы, наливая и закусывая.

— Так, стоп, — скомандовал Задворкин, — Почему без тостов пьем. Товарищ Сталин, скажи чего-нибудь.

— За, побэду, — поднял бокал с шампанским, лаконично произнес Пит, и остальные три раза прокричав «Ура», дружно зазвенев бокалами, и снова набросились на еду.

— Так, товарищи, вы не сильно тут налегайте, — через некоторое время, постучав вилкой по бокалу громко произнес Задворкин, — Нам еще по Кваска — реке на теплоходе кататься.

— А концертная программа, что не предусмотрена сегодня, — спросил недовольным тоном министр Рвачев, с аппетитом уплетая бутерброд с осетриной.

— Один момент, — выскочил из-за стола толстый генерал и подойдя к двери, приоткрыв ее, крикнул, — Артисток давай!

И тут же из динамиков разнеслась мелодичная музыка на мотив «Во поле березка стояла» и через дверь, покачиваясь в такт, в мавзолей стали входить девушки-солдатки, в пилотках, плотно облегающих гимнастерках, черных сапожках и очень коротеньких юбочках. Они выстраивались перед столами, и когда зашла последняя, вдруг заиграла ритмичная музыка и девушки, стуча пятками и высоко подбрасывая ноги вверх, пустились в пляс.

— Это ансамбль песни и танца Квасковского военного округа, — пританцовывая в такт, наклонившись к Сидору, со знанием дела пояснил ему Пит, — Люблю, когда они танцуют.

Когда девушки закончили плясать, зазвучала лирическая музыка и генералы с министрами, стали подходить к девушкам, приглашая их к столу или на танцы. Свободного места было немного, поэтому сразу танцевать у всех не получалось и тогда Задворкин снова застучал вилкой по бокалу и предложил выходить на улицу и перебираться на речной кораблик. Все радостно засуетились и в обнимку с девицами направились к выходу.

— Вы, с нами товарищ Молотов, — остановился перед Сидором Задворкин, обнимая за попу грудастую солдатку.

— Нет, спасибо, я на метро, — поблагодарил Сидор.

Когда члены правительства и генералы ушли, появились официанты и начали убирать со стола. Сидор с Питом вышли на площадь. Там тоже кипела работа. Азиаты, переодевшись в оранжевые жилеты, собирали остатки искусственного борщевика и сгребали в кучу порубленные синие ели.

— Вам не положено выходить без охраны, товарищ Брет Пит, — словно из-под земли возник перед ними полковник из службы безопасности.

— Я только хотел товарища Молотова, из МИДа, проводить до метро, — не принужденно засмеялся Пит.

— Метро раньше, чем через два часа не откроют, — ответил, полковник, — Я могу отвезти товарища Молотова. Но должен согласовать это с начальством.

— Не беспокойтесь, — замахал руками Сидор, — Я позвоню министру, и за мной вышлют вертолет. А мы пока внутри обсудим международную обстановку. Пойдемте, товарищ Пит, — и они через распахнутые караульными двери, снова вернулись в мавзолей.

Внутри уже все убрали. И на столе снова стоял саркофаг Пита.

— У нас же вроде оставалось немного Стрелецкой казни, — радостно потирая руки, заглянул под саркофаг Пит, и вытащив пустое ведро, раздосадовано произнес, — Что за народ. Ничего оставить нельзя. Я точно напишу жалобу Самому.

— Ты встречаешься с Самом, — поинтересовался Сидор.

— Иногда он приезжает сюда, полежать немного в мавзолее, подпитаться энергией. Кстати, ты на его месте спал, — махнул в сторону соседней комнаты Пит, — Но уже с полгода не появлялся. Мне один знакомый генерал, по секрету сказал, что Сам заперся где-то в подземном бункере и готовится к большой войне.

— С кем, — удивился Сидор. — С борщевиком?

— Причем здесь борщевик, — сожалением посмотрел на него Пит, — Борщевик — это так, очередная гибридная война, чтобы народ в тонусе держать. Но он давно уже на серьезного врага настраивается. Но пока еще не определился, не выбрал окончательно кто следующим врагом будет.

— Что он сам врагов выбирает, — недоверчиво уточнил Сидор.

— А, кто еще кроме него, — удивился Пит. — Нам потом сообщают. А мы уже юридически оформляем, чтобы все по закону было.

— Кто это мы?

— Правительство, парламент, — напрягаясь, стал вспоминать Пит, — Ну и прочие государственные органы. Я их всех честно запомнить не могу. Кстати, тут тоже небольшой бункер