Тем не менее я все же решила уйти, понимая, что большего добиться все равно не сумею. Единственный вариант – звонить Вадику Седову и брать Свояка. Конечно, можно было проявить героизм и вырубить его, благо товарищ пока отсутствовал… кстати, а где он?

– Ты не думаешь, что дружка твоего слишком долго нет? – поинтересовалась я у Генки.

– Да, блин, – согласился он со мной. – На Северный полюс, что ли, подался?

Не знаю, как у него, мне в душу закралось нехорошее предчувствие. Свояк тоже выглядел встревоженным.

– Сиди тут, я выйду осмотрюсь, – предложил он.

– Нет уж, с твоей ногой лучше ты сиди, – покачала головой в ответ. – Я быстро.

На пристани горели два фонаря, но света они давали столько, что едва хватало видеть мир на метр перед собой, дабы не свалиться в воду по неосторожности. Два таких желтых пятна по обеим сторонам древнего причала. Не свети луна – совсем было бы туго.

Но дефицит освещения в данный момент нисколько меня не смущал, даже был на пользу. Я ужом скользнула под леер и, стараясь не шуметь, двинулась вдоль борта к центральному проходу.

«И где же мне его ждать? На пристани или на землю спуститься?» – поинтересовалась я сама у себя.

Когда дошла до прохода, приняла решение все же сойти на берег. Приятель приятелем, но мне нужно было экстренно решать, что же делать со Свояком, поскольку откладывать свидание до утра не имело никакого смысла. Чудес не бывает – утром мне его не видать, как своих ушей.

«Нужно придумать что-то прямо сейчас!» – приказала я себе, ступая на трап.

Конечно, оставался самый крайний вариант – позвонить Седову и сдать ему Генку. Только трудно будет объяснить ему потом, что ты ему добра желала!

«Но хоть жив останется!» – подумала я, пробираясь к калитке. Ветви деревьев на пару секунд скрыли от меня луну, и пришлось идти практически вслепую.

«Что же придумать? – вертелась в голове одна-единственная мысль. – Чем его напугать, чтобы он сдал подельника?»

Пустынная улица была освещена чуть лучше, чем ремонтный причал, но все же не настолько плохо, чтобы скрыть от меня белое пятно метрах в трехстах впереди по направлению к платному пляжу. Увидев его, я бросилась на противоположную сторону. Деревья, густо росшие там, напрочь закрывали и луну, и уличный фонарь.

Я растворилась в ночной темноте и легкой трусцой отправилась в сторону машины.

То, что светлое пятно при моем приближении превратилось в ту самую тачку, от которой мы с Генкой не так давно удирали, я нисколько не удивилась. Едва факт подтвердился, я развернулась и припустила назад, теперь уже на всей скорости.

Несмотря на спринт, я успела прожевать попутно вполне пригодную мысль:

«Вот сейчас можно будет додавить Свояка! Вряд ли у него в запасе осталось еще много мест, где можно спрятаться. И опять же вряд ли теперь у него будет уверенность, что и там его тоже не сдадут!»

Я автоматически открыла калитку, чуть сбавила скорость на темном участке. Потом пробежалась по трапу и…

Б-а-а-м!

Цветной сполох в глазах и… сплошная чернота.

* * *

Плим-плим… плим-плим….

Звук рождала легкая волна. Она то поднимала, то опускала понтон причала, от чего и получалось «плим-плим». Я об этом догадалась не сразу, но все же сумела. А когда озарение пришло, сразу же подумалось:

«Я жива!»

Осознав сей радостный факт, сразу же захотелось насладиться им в полной мере. Я попыталась встать, для чего уперлась руками в то, на чем лежала. Судя по ощущению, это был бетон причала. Отжавшись, я встала на четвереньки. Прислушалась к своим ощущениям: ничего, бывало и хуже.

Так вот, на четвереньках, принялась шарить вокруг себя и нашла сумочку. Большой надежды на то не было, но все же… и вот на тебе – повезло. Позже я догадалась, почему напавший не прихватил ее с собой – просто некогда было искать в темноте. Зато у меня теперь времени хоть отбавляй!

«Интересно, кто это меня так?» – размышляла я, постепенно возвращаясь к действительности. Собственно, все вокруг осталось почти без изменений. «Почти» касалось фонаря с моей стороны – лампочку на нем кто-то заботливо разбил к тому моменту, как я вернулась после короткой пробежки. Думаю, сделали это не просто так. Возможно, тот же самый Свояк, которому надоела моя опека. Он уже хорошо должен был усвоить, что в честном бою ему со мной не справиться, вот и решил взять фору. Мог, конечно, и дружок его…

Я села на мягкое место и осторожно притронулась к тому месту на голове, откуда непрерывно шли импульсы боли. Рука нащупала что-то липкое. Луна вынырнула из-за облака, и окрестность обрела контуры. Во всяком случае, я увидела, за что можно ухватиться.

Встав на ноги, автоматом двинулась в сторону прохода посреди пристани – благо я почти его достигла. Луна светила справа от фонаря. Когда я уходила, она висела слева. Из чего я заключила, что в «отключке» пробыла достаточно долго.

Дверь в каюту на катере распахнута настежь, света не было. Нехорошее предчувствие захлестнуло меня. Я нашарила в сумочке зажигалку, чиркнула колесиком.

Повернув выключатель, я тупо уставилась перед собой. Кубрик был пуст: ни Генки Свояка, ни его приятеля.

«Таня, ну какая же ты дура! – в сердцах сказала я себе. – Какой же идиот оставит лежать труп, коль Волга в двух метрах!»

Стараясь не обращать внимания на боль, я тщательно осмотрела каюту и не обнаружила совершенно ничего, что могло бы даже намекнуть на разыгравшиеся тут события.

«Опять же, почему ты думаешь, что тут что-то произошло?»

Устав от безрезультатного поиска и от непрерывной головной боли, я уселась на кровать передохнуть.

«Возьми самый простой вариант развития событий: Свояк идет следом за тобой, разбивает лампочку, «встречает» тебя и затем просто смывается!»

«А белая «двойка»?» – тупо спросила у себя же. Так, на всякий случай.

«Мало таких «двоек» в Тарасове? – безжалостно парировал внутренний голос. – С чего ты решила вообще, что эта та самая? Может, люди просто искупаться приехали? А ты их сразу же в бандиты записала!»

Возразить было нечего, оставаться на катере – незачем. Единственная мысль – дождаться приятеля Генки. Того самого, в тельняшке.

Прошло минут двадцать, прежде чем я сквозь легкий плеск волны услышала шаги. Свет на всякий случай я выключила заранее. Но идущий совсем скрываться не собирался. Его было слышно, и даже очень хорошо!

– Из за остр-р-р-рова… ик, на стр-р-р-ежень…

Может, в нем и умер Шаляпин, но только сейчас мне было совсем не до вокальных способностей этого типа. Отчего-то я меньше всего ожидала, что все кончится так банально. По этому «ик, на стр-р-режень», я догадалась, что он пьян в стельку.