Полковник посмотрел на Азая, давая понять ему, чтобы тот, как можно спокойно рассказал этой женщине, о сложившемся положении. А сам, поблагодарив за хлеб и угощения хозяйку, забросил свой рюкзак за спину, открыл ворота и вышел со двора. Впереди его ждало много дел, и он не мог больше терять ни минуты.

Проходя по улице, было видно, как во всех дворах суетится народ, собираясь в дорогу. Местный пастух сгонял в стадо оставшуюся скотину, вывести из деревни. По улицам бегал, суетился народ. Полковник направился к зданию сельсовета. Возле управления уже собралось почти все мужское население деревни, и шумно обсуждали сложившуюся обстановку. Тут же был и весь его отряд.

Увидев своего командира, бойцы в спешке побросали недокуренные сигареты и стали строиться по группам. Вперед вышел старший лейтенант Низами Алиев. Подав команду «смирно» он приблизился к полковнику.

— Группы для выполнения задания готовы! — коротко доложил он и, сделав шаг в сторону, пропустил полковника вперед. Подойдя к строю, он внимательно стал всматриваться в лица своих боевых товарищей. Раненные солдаты были перевязаны свежими бинтами, это постарался местный фельдшер. Повязки сверкали белизной на фоне грязного и поношенного обмундирования бойцов.

Подав команду «вольно», он подозвал командиров групп. Подошли Низами, Тябрик и Босс, левая рука которого лежала на косынке, перекинутой через его могучую шею.

— Как ты? — спросил полковник, у Босса? Бледное лицо его указывало на то, что он потерял много крови, но усилием воли держался и старался скрыть свое состояние.

— Голова кружится, — не стал он хорохориться, — и немного тошнит. Врач говорит, что пуля прошла на вылет, не задев кость, так что воевать, еще могу, командир. Полковник подошел к нему поближе и, протянув руку, сказал:

— Спасибо тебе солдат, ты дал нам всем возможность прорваться, когда увел засаду от группы. За мужество твое не пожалею никакой награды, — помолчал, глядя в глаза солдату и добавил, — если останемся живыми. Он обнял его и крепко поцеловал в небритую щеку.

— А теперь доложите, что сделано. Начнем с тебя Низами.

— Всех солдат покормили. Вугара похоронили, местный мулла, сделал все, как полагается. Высланные в сторону Шуши разведчики вернулись и доложили, что в районе Халфялинского моста обнаружено скопление бронетехники противника. Дорога на Сары Баба-даг размыта дождями, но пройти можно. Из 21 человека в строю, ранены 5 бойцов.

— Итак, мужики запоминайте и передайте остальным,

— Наше дело — перекрыть тропу к опасным местам и направить людей по нужному маршруту, пойдут они за нами или нет, увидим, а пока группам приготовиться к движению. Я к председателю, — полковник снял и передал свой рюкзак Тябрику, а сам, перекинув автомат за спину, пошел к дому, где толпился народ.

Его догнал Азай. Подходя к стоящим мужикам, он услышал, как те не стесняясь, ругали руководство в Баку. Кто-то из толпы хриплым голосом призывал, наконец, вызвать из Нахичевани Гейдара Алиева, чтобы он вернулся к руководству страны и спас народ от надвигающейся катастрофы. Проталкиваясь через толпу, они вошли в здание, на дверях которого висела табличка «Ширланский сельский совет».

В комнате было шумно и накурено так, что можно было вешать топор. Увидев вошедших военных, из-за стола поднялся Карам-киши и пошел к ним навстречу.

— Вот наш командир пришел, — громко сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. Шум постепенно стих. Десятки пар глаз внимательно рассматривали военных. Полковник прошел к столу, снял автомат и положил его на стол. Он делал это не торопясь, давая возможность присутствующим осознать, что теперь тут командовать будет он, а их дело слушать и подчиняться.

— Я надеюсь все вы осознаете ту опасность, о которой вам рассказал Карам киши, — он обвел всех своим колючим взглядом. Так что я не буду больше на этом останавливаться. Жизнь ваших близких и родных теперь зависит от вас. Сейчас вы пойдете домой, заберете самое ценное и через час выходите на окраину села, на дорогу, ведущую в сторону Лачина через гору Сары-Баба. У кого есть дома оружие, которое может нам пригодиться, взять в первую очередь. Скотину пусть гонит ваш пастух. Лошадей и ослов в деревне не оставлять. Мои солдаты пойдут первыми, и будут охранять жителей от всяких внезапностей. Времени у нас мало. Так что вопросов не задавать. Карам-киши, я вам говорил, что нам нужны проводники из местных пастухов, я надеюсь такие есть у вас?

Услышав свое имя, старик вышел вперед.

— Да есть, вот Мамед-киши и Юсиф пойдут с вами, как проводники.

— Тогда я прошу этих товарищей остаться, а остальным по домам. Мы будем вас ждать на окраине. Полковник подозвал Азая и, чтобы все слышали, громко сказал:

— Передай командирам групп, пусть строят солдат, мы начинаем движение через полчаса, — потом помолчал и добавил, — никого ждать не будем, кому дорога жизнь пусть поторопятся. Услышав приказ командира, все заспешили к выходу. В комнате остались проводники и аксакал села.

Сухощавый старик и юноша лет пятнадцати, переминаясь с ноги на ногу, внимательно смотрели на полковника в ожидании его распоряжений. Подойдя к ним, он обменялся с ними рукопожатием и спросил;

— Скажите Мамед киши, сколько пригодных дорог, чтоб могли пройти люди до Сары-Баба-дага, мне надо отметить их на карте?

Проводник прокашлялся, и хрипловатым прокуренным голосом начал перечислять дороги и тропы, называя их местными названиями. Сначала полковник старался отыскать эти названия на карте, но, убедившись в бесполезности своих намерений, остановил проводника.

— Извини меня Киши, подожди немного. Он повернулся к, Азаю, — объясни ему мою просьбу, а то я никак не могу наметить маршрут. Пусть он называет приметы, может быть, так мы сможем отметить дорогу. Прошло еще почти полчаса пока им удалось уточнить все вопросы, и закончив совещание, они вышли к ожидавшим их группам.

Наступали сумерки, надо было торопиться.

— Низами — позвал полковник старшего лейтенанта, — Мамед-киши пойдет с твоими бойцами.

— Тябрик, — тот, услышав свое имя, ответил — Я!

— Вот этот, — он указал на юношу, пойдет с твоей группой, вы дозор справа от основной дороги.

— Азай, давай команду на выход.

Взвалив рюкзаки и узлы, солдаты начали движение, рассчитывая подняться повыше и там отыскать дорогу, по которой чабаны гоняли стада на пастбища. Полковник, Азай и несколько оставшихся солдат пошли на окраину деревне, где уже собирался народ в ожидании начала движения. Вдоль дороги стояли нагруженные лошади, на которых восседали старушки, маленькие труженики гор ослики, опустив голову, ждали своей участи.

Женщины шумно кричали на малышей, бегающих между деревьями и играющими