- Ты же знаешь, что я мечтаю о семье.

- Тогда иди не в ванную, а к Емельяну, бери его под руку и тащи…

- Сразу под венец? - усмехнулась Тоня.

- Сначала в постель, а то под венец он может сразу не согласиться.

- Мам, Емельян совсем не тот, кто мне нужен.

- Вот еще глупости! Это совершенно точно твой мужчина! С бородой, как и было предсказано. А не какой-то там рыночный торговец!

- Да уж лучше торговец, чем бомж.

- А бомжи-то тут при чем?

- Емельян - бомж. Он живет в траншее теплотрассы возле нашего НИИ, - выпалила Тоня и тут же пожалела об этом.

- Ты привела ко мне в дом бомжа? - вскипела Люся. - Да как ты посмела? А что, если у него чесотка или лишай?

- Нет у него ни того, ни другого.

- А вши?

- И вшей нет… Уже нет.

- Какой кошмар! Как тебе в голову взбрело с ним связаться?

- Он хороший человек. И очень интересный. Между прочим, он действительно кандидат наук.

- Да хоть доктор! Он бомж, отброс общества!

- Мама, нельзя быть такой категоричной. Мало ли какие обстоятельства привели его к подобной жизни. Сейчас такое время, что любой из нас может оказаться на обочине…

- Только не я.

- Хорошо, ты исключение, - согласилась Тоня. Она действительно не представляла себе, что может сломить Люсю. - Но не все такие сильные и, уж извини за откровенность, ушлые, как ты. Некоторых обманом выселяют из квартир. И что остается этим людям? Только бродяжничать…

- Это он тебе про квартиру напел?

- Нет, он ничего не говорил о том, что привело его к той жизни, которую он сейчас ведет. Наверное, ему неприятно об этом вспоминать…

Антонина замолчала. Но не потому, что ей нечего было добавить, просто мать перестала ее слушать. Она сидела с задумчивым видом и беззвучно шевелила губами. Наконец ее диалог с самой собой был закончен, и Тоня услышала:

- Знаешь, что я подумала, доча? А может, иметь мужа-торговца не так уж плохо?

И, похлопав Антонину по плечу, покинула комнату.

Когда матушка скрылась, плотно прикрыв за собой дверь, Тоня схватила бутылку шампанского, нацедила себе в фужер граммов двести и залпом их выпила. Это был неслыханный поступок, поскольку она практически никогда не пила. По праздникам только, да и то все торжество сидела с одним фужером, а тут, как заправский алкаш, хлопнула убойную для нее дозу.

И мало того - хлопнула, так и еще налила и приготовилась отправить вслед за первой, но тут по квартире разнесся громкий крик, и Тоне пришлось отставить хрустальный бокал и выбежать в прихожую, чтобы узнать, кто кричал…

* * *

События, предшествующие тому моменту, как обнаружилась пропажа перстня, пронеслись в голове Антонины за считаные секунды. А мать за это время успела обозвать Емельяна «безмедянником» и бросить обличительное: «В твоих карманах нет ни копья!»

- Возможно, я нищ, - с достоинством парировал он. - Но у меня осталось главное - человеческое достоинство, и перстня вашего я не брал.

- Как же, не брал ты! И ведь как быстро сбылось гадание. Только час назад воск твоей свечи приобрел форму перстня, и вот он уже у тебя!

- Ваши обвинения крайне оскорбительны для меня, поэтому я вынужден покинуть ваш дом… - И решительно направился к выходу. Но уйти ему не удалось.

- Кеша! - гаркнула Люся сразу после того, как услышала заявление Емельяна. - Не пускай его!

Иннокентий прогалопировал к двери и закрыл ее своим пусть и не мощным, но довольно крепким телом. А тут к нему еще и братья присоединились.

- Да как вы смеете? - возмутился Емельян. - Выпустите меня немедленно!

- Решил сбежать с моим бриллиантом? Не выйдет!

Емельян вывернул карманы пиджака. Но Люся только хмыкнула:

- Меня на это не купишь! Может, ты его в трусы спрятал? Или вообще - проглотил. А завтра слабительного напьешься и - вуаля - бриллиантик вышел! Был Емельян бомжом, стал миллионером.

- То есть, пока бриллиант не найдется, вы меня не выпустите? - уточнил тот.

- Естественно.

- А может, милицию вызвать? - предложила Тоня.

- Сами разберемся, - отрезала Люся.

- Да, сами, - неожиданно согласился с ней Емельян. В следующую секунду Тоня поняла почему: - Я, как личность, не имеющая документов, не хотел бы попадаться на глаза представителям правоохранительных органов.

- Ну и что вы предлагаете? Всех обыскивать и сделать промывание желудка?

Люся сначала задумалась, а потом энергично кивнула:

- Да, это мысль. Только не всем, как ты сказала, а Емельяну, Соне, Марианне, Льву и Эдуарду. Члены моей семьи вне подозрения.

- Но мы тоже… - взволновался Эдик. - Тоже члены… В смысле братья.

- Я вас сегодня второй раз в жизни увидела. Мне вы - никто!

- Ты, курица, нам тоже никто, - вышел из себя Лев. - Так что не надейся, что мы тебе позволим… - Он развернулся к старшему брату и грозно молвил: - Кеша, уйми свою бабу, иначе…

- Не смей называть ее бабой, - вступился за супругу Иннокентий. - И курицей тоже не смей! - И, отстояв честь своей дамы, он обратился к ней лично: - А ты, Люся, не перегибай палку! Никого мы обыскивать не будем (про промывание я вообще молчу), вместо этого разбредемся по квартире и начнем искать твой перстень.

- Кеша, не тупи, перстень не потерян, его украли!

- Люсенька, по-моему, ты ошибаешься.

- Я? Да никогда! - отрезала непоколебимая в своей правоте Люся.

- А может, ты его просто машинально положила не в коробочку, а в другое место… Ты ж побежала за тазом и свечами… И…

- Я положила его вот сюда, - отчеканила Люся, ткнув в банку из-под чая, стоявшую в шкафчике в прихожей. - А вот убирать, как обычно, в ящик не стала. Оставила банку прямо тут, потому что торопилась принести все прибамбасы для гадания. Конечно, разве я могла предположить, что среди нас есть вор?

- Людмила Геннадьевна… - подала голос Соня, но не была услышана.

- И этот вор, - продолжила матушка, - решил, что я хвачусь бриллианта только завтра или послезавтра, а то и через неделю, и