Пришлось срочно проявить инициативу, чтобы подсказать поторопиться провидению - или кто там заведует судьбами людскими. Мадлен стала приглядываться к окружающим. Тем более, что в единственном повезло – работала в таком месте, где больной контингент состоял на сорок пять процентов из мужчин. Остальные – дети, пенсионеры и члены семей.

Когда Мадлен перестала ждать манны небесной и сознательно взялась за устройство судьбы, повезло еще раз. По одной причине: сделала правильный расчет.

Первым делом оглядела себя в зеркале: не завысила ли требования? Она не была стройной особой с тонкой талией и выдающимся бюстом. Имела обычную фигуру для девушки из брестской глубинки - по-деревенски ширококостную, кряжистую, природой приспособленную к тяжкому труду. Впридачу грубовато сработанное лицо с жирной, лоснящейся кожей, крепкая шея вольного борца, широкие ладони-лопаты. Определенно не Софи Марсо.

В связи с чем решила отменить претензии к внешности и характеру будущего супруга. Тут не до Ален Делона, когда нужда поджимает, а возраст клонится к климаксу. Взамен отмененных - новых условий выдвигать не стала. Никаких. Кроме финансовых.

Понятно, ведь цель-то была одна. Избавить себя от унизительного физического напряжения - от вонючих уток, унитазов, окровавленных тряпок, непромытых, больных, стонущих мужских тел. От которых через двадцать лет каторжных работ в должности младшего немедицинского персонала уже хотелось только блевать и ругаться непотребно.

Как только случилась возможность, она обворожила одного африканского мигранта из Мали. По имени, которое спросонья невозможно произнести, как, впрочем, и на трезвую голову: Мугабва Мадвабагтути. Мадлен переименовала его – для легкости произношения – в простое французское имя Максим. Оно ей всегда нравилось престижностью значения: так назывался популярный мужской журнал и дорогущий парижский ресторан.

История Максима из Мали оказалась типичной для тех африканцев, которым посчастливилось покинуть Черный континент. В возрасте девятнадцати лет он прибыл во Францию с пустыми карманами и двумя желаниями: явным – профессионально играть в футбол, и тайным – никогда не возвращаться на родину. Его взяли в команду местного профсоюза работников таможни, дали квартиру и спортивную форму.

Форму Максим носил аккуратно. Ношеную не выбрасывал, складывал на полку – пригодится с оказией послать родственникам. Когда он однажды травмировался на поле, оказался на попечении Мадлен в палате номер восемь для людей со специфическими - спортивными повреждениями с ограничением в подвижности.

Мадлен знала, что футболисты получают поистине сумасшедшие зарплаты и совершенно ни за что. Однако, возмущение по поводу футбольных гонораров вслух не проявляла – потихоньку готовилась наложить на него лапу.

В восьмую палату она заходила с улыбкой, оставляя кислое выражение от недовольства жизнью за дверьми. Поддерживала парня словом и делом. Мимо равнодушно не проходила: то спросит «как дела?», то выскажет надежду на выздоровление. В нерабочее время помогала разрабатывать мениск.

Еще до того, как швы на коленке окончательно зажили, Мадлен и Максим поженились. К обоюдной выгоде, ему – гражданство, ей – молодой муж и его деньги впридачу.

С каким же удовольствием она увольнялась из осточертевшего госпиталя! Лицо сияло, будто уже выиграла миллион, хотя не получила еще и сотни из мужниной зарплаты на приобретение приличного платья. Неважно. Жизнь улыбалась ей широко и надежно.

Но недолго. Максима из Мали убили. Расисты на улице. Не дав ему дожить даже до рождения сына...

Вот это несправедливость: не успела насладиться обеспеченностью, как она кончилась, усугубившись грудным ребенком. Что делать? Идти на поклон к директору госпиталя и снова привыкать к сосудам с уриной? Нет, нет и нет!

От отчаяния Мадлен озверела и была готова на все, только бы не возвращаться к прошлой жизни. Когда получила страховку за мужа, уехала с сыном в Нант. После подключения родственников, знакомых и брачных бюро отыскала обеспеченного, престарелого вдовца, возрастом под девяносто, зато в приличном финансовом состоянии. Имея медицинский опыт, она честно отдала ему заботу и внимание, потому что считала: лучше одному человеку и за что-то, чем многим ни за что.

Когда муж скончался, очень вовремя, через восемнадцать месяцев после свадьбы, Мадлен осталась во второй раз вдовой. И опять не с пустыми руками. Состояния мужа хватило бы на безбедную жизнь ей и сыну Полю, если разумно им распоряжаться, конечно.

Она распорядилась: устроила сына в университет, сама шесть раз в год ездила путешествовать. Недалеко - по Европе, в основном. Когда не путешествовала, весело проводила время с подружками в роскошно обставленной пятикомнатной квартире на Авеню Бригадир с видом на японский сад.

18.

Именно туда направлялись утром двадцать чертвертого декабря трое студентов: Жюль де Лаваль, Жаннет Дарке и хозяин квартиры – Поль Буржери. Тот самый сын Максима из Мали, которому мать дала свою фамилию, чтобы не вызывать вопросов. И не ломать язык.

Квартира стояла пустая: Мадлен как раз перед праздниками уехала с приятельницей в Милан – вторую после Парижа европейскую столицу моды. Дамы намеревались поучаствовать в рождественских распродажах с колоссальными скидками на продукцию известных мировых марок. Этих благословенных дней модницы ожидают целый год, чтобы приобрести товары стопроцентного качества всего за тридцать процентов стоимости – настоящая удача для маньячек шопинга.

Направлялись на машине Поля – детище основателя французского автомобилестроения Армана Пежо. Не самой последней модели – пижонство не было свойственно Полю, на предпоследней – он мог себе позволить.

Внутри салона имелось все необходимое для веселого времяпрепровождения в дороге: мини-телевизоры для пассажиров, охладитель напитков, круговая стереосистема, собственный спутниковый телефон, СД-проигрыватель, компьютер с интернетом...

Ну и остальные достижения автомобильной техники, чаще всего излишние, но производящие впечатление наличием, как-то: обогрев зеркал и форсунок омывателей, 2-зонный кондиционер и тому подобные роскошества. Которые нежелательно долго перечислять, чтобы не утомиться или, чего доброго, начать завидовать.

Фирма чуть не в лепешку разбилась ради ублажения клиентов. Взамен требовалось только одно - чтобы они не забыли название предприятия, которое им столь усердно угождало. Для чего на каждом видном месте в салоне была прилеплена фигурка поднявшегося на задние лапы льва – символ продукта.

Пежо-основатель мог не волноваться и спокойно отдыхать в могиле, гордясь семейным детищем. На сервис фирмы пожаловаться повода не нашлось. Ни у кого из троих студентов.

Поль, как хозяин и водитель, направлял своего породистого железного коня, следуя указаниям встроенного навигатора ТомТом. Навигатор разговаривал приятным голосом популярной бельгийской порно-звезды Ким Холланд, которая томно-интимно сообщала: «через двести метров поворот направо, золотце мое». Этот голос, широко известный среди любителей жесткой эротики, Поль для смеха на ТомТом установил.