– Я никогда не беру чужих вещей, – всхлипывала она, – почему же мою Сандру унесли? Они же знали, что я вернусь за ней, буду искать её.

Что я должен был сказать своей сестре? Вы внушили ей, что она не должна брать чужого, но не подготовили к тому, что у неё могут взять, не моргнув глазом. Вы учили её доброте, состраданию и милосердию, но при этом не говорили, что добрые поступки могут иметь плохие последствия. Твоя дочь поступила так, как её учили – протянула руку помощи тому, кто в ней нуждался, этой слепой девушке, которая волей судьбы оказалась на улице. И теперь та осуждаешь её за то, чему сам и научил? А как же она должна была поступить? Пройти мимо? Я знаю свою сестру – она никогда бы этого не сделала. А если бы и сделала – оставила человека в беде – то раскаивалась бы потом в этом всю свою жизнь. Так в чём же ты её обвиняешь? В том, что она поступила так, как ты её научил? – Владимир начал нервничать и оттого повторяться.

– Знаешь, Володя, давай-ка мы в другой раз об этом поговорим, – сказал отец, опять глянув на часы. – Ты ведь ещё приедешь ко мне…

Владимир опешил.

– Ты куда-то торопишься? Неужели сейчас есть что-то более важное, чем то, о чём мы говорим?

– Да… Я… – Николай Бобров терялся, не зная, куда деть свои пухлые руки. – Мне… надо уходить… В химчистку.

– Что?! В химчистку?! – Владимир совсем растерялся. Не потому, что отец собирался уходить, а потому, что увидел – его родной отец способен на предательство. Иногда равнодушие равнозначно предательству. Владимир смотрел в глаза отцу, а тот засуетился, подавая ему пальто:

– Мы ещё поговорим с тобой об этом. На днях встретимся…

В это время зазвучала мелодия венского вальса – так работал дверной звонок в доме Бобровых. Николай тут же открыл дверь. На крыльце стояла дама бальзаковского возраста в старомодном пальто и шляпе.

– Добрый день, – сказала она, входя в дом.

«Так вот в чём дело, – подумал Владимир. – Теперь ему и впрямь не до собственных детей. Он, как влюблённый парубок, ждал женщину, а я ему про тюрьму…»

Николай стоял меж сыном и дамой пунцовый, словно подросток, пойманный родителями на разглядывании неприличных картинок. Он просто-таки кожей чувствовал неловкость ситуации, когда он представлял подругу своему уже взрослому сыну.

– Познакомьтесь, – наконец хрипло выдавил он из себя. – Это мой сын Владимир. А это – миссис Коллинз, вдова директора школы.

– Очень приятно, – сказал Владимир и пожал протянутую руку. Впрочем, он не понял – руку ему подали для рукопожатия или для поцелуя. – Теперь я вижу, что у вас действительно мало времени, – проговорил он, обернувшись к отцу.

– Простите, не поняла вас, – сказала дама, смущённо теребя перчатки. Она и впрямь была миловидна для своих лет, эта миссис Коллинз. Чувствуя себя не в своей тарелке, она стала искать что-то в сумочке, висящей у неё на руке чуть ли не у самого локтя. Такие сумочки носили, наверное, ещё в 40-х годах.

– Ведь вы же идёте в химчистку, – с плохо скрытой иронией сказал Владимир.

Он уходил из отцовского дома и слышал за спиной: «Володя, позвони! Слышишь, обязательно мне позвони». Да, забавно видеть собственного отца в роли влюблённого Ромео. Особенно когда он сам стесняется своей роли, краснея и бледнея от одной только мысли, что сын может что-то подозревать. «Конспираторы! – подумал Владимир. – Ведут себя, как дети». У отца теперь в голове одна любовь. На влюблённого надежды мало. Значит, Владимиру всё-таки придётся решать все проблемы самому. Самое тяжёлое в этой ситуации – знать, что за твоей спиной никого нет. Нет надёжного тыла, нет поддержки. Но что делать, если у них с Татьяной действительно больше никого нет в этом городе, в этой стране, в этом мире. Никого… Кроме деда Егора.

Владимир шёл быстрой походкой по улице, хотя сам не знал, куда идёт и что будет предпринимать. Хотелось выпить кофе. Сегодня утром он узнал, что следствие установило имя погибшей девушки. Ею оказалась Кэт Рочестер из графства Кент. Она – дочь лорда Норфолка, бывшего лорд-канцлера палаты лордов, ныне покойного. Эта девушка действительно была слепа от рождения. Некоторое время назад она исчезла из дома при невыясненных обстоятельствах.

Ага, вот и кафе. Владимир заказал кофе. Ему подали чашечку ароматного напитка, и он опять углубился в свои мысли. Итак, с момента исчезновения Кэт из дома до её встречи с Татьяной прошло несколько месяцев и что происходило с ней за это время – неизвестно. В любом случае, надо ехать в её дом и начинать распутывать клубок оттуда. В кармане лежал адрес, по которому раньше жила Кэт. Из родственников у неё в том доме остался дядя по отцу – Энрике Рочестер. Странное имя, не английское. Хотя что тут странного – у Владимира тоже не английское имя и фамилия, но это не мешает ему быть англичанином.

Надо ехать туда. Ниточка идёт оттуда, и поиск надо начинать с родового поместья. Ну, допустим, явится он к этому Энрике: «Здрасьте! Я – брат подозреваемой в убийстве. Помогите мне снять обвинение с сестры, она невиновна». Абсурд. Захочет ли вообще с ним говорить родственник убитой девушки?

Владимир допил кофе и вышел из кафе. Самое трудное – установить контакт с этим дядей. Убита его племянница. Конечно же, ему известно имя подозреваемой. Как только Владимир назовёт себя, его могут просто вышвырнуть из дома. Хотя нет, британский аристократ так не поступит. Его просто не пустят в дом. Или скажут ему несколько хлёстких фраз, после которых Владимир сам больше никогда не захочет переступать этот порог. Что же собой представляет этот Энрике? Вдруг Владимиру пришла в голову отличная идея. «Поеду-ка я в Библиотеку Британского музея, покопаюсь в старых газетах. В светской хронике обязательно должно быть что-то про эту семью».

Почтенная тишина огромного библиотечного зала, нарушаемая лишь шелестом переворачиваемых страниц… Владимир поднял голову. Он уже прочитал всё, что было написано о семействе лордов. Он знал всё, что хотел знать, можно уходить. Но он не спешил. Вокруг сидели седовласые профессора, безусые студенты, дамы разных возрастов. И длинные, бесконечные ряды книг… «Раз уж я здесь, надо воспользоваться моментом», – подумал Владимир.

Он вернул молоденькой библиотекарше прочитанные материалы и тихонько, боясь нарушить библиотечную тишину, сказал:

– Мисс, меня интересуют скифские курганы юга Украины, в частности, курган Огуз и его сокровища. Если можно – всё, что у вас есть о скифах. Особенно это касается каталогов и фотоальбомов.

Владимиру принесли целую гору литературы. Он начал с альбомов. Он листал страницы, с каждой из них всё более поражаясь искусству античных мастеров. Женские украшения, предметы быта, посуда, оружие: все сплошь из драгоценных металлов – золота, серебра, бронзы – были непревзойдёнными образцами ювелирного искусства. На некоторых из них изображение античных богов и героев легенд можно рассмотреть лишь с помощью увеличительного стекла. Благо, что в альбомах рядом с общим фото давалось увеличенное изображение наиболее интересных частей изделия.