Деньги – улика, не имеющая опознавательных черт. И поэтому вовсе и не улика. Одну банкноту от другой не отличить, это ведь не брюлик и не шуба. Номера купюр не в счет, курьер явно не грабил банк, а по ходу ограбил чужой кошелек… Короче, по Закону деньги считаются собственностью преступника до тех пор, пока не докажут обратное. А доказать обратное нельзя!

Фрэшер сложил предметы в полиэтиленовый пакет: вещдоки и вероятные доказательства! Напарники крепко взяли рассыльного под локти:

– Пошли! Благодарю, мисс, за сигнал.

– Мы рады, что в вас есть гражданская ответственность!

– Всегда счастлива помочь полиции. Вот его причиндал, – Дженнифер достала из-под стойки, со своей стороны, и подала трость. Фрэшер её взял, сунул под мышку.

Трость – статусная вещь! Её везде таскают с собой старомодные мистеры и эксцентричные джентльмены. Помимо статуса – трость несет в себе глубоко практичные функции. На неё можно опираться, если ушиб ненароком ногу. Она хороша для твоего имиджа: ты становишься непохож ни на кого вокруг, что позволяет успешней клеить девушек. Ею здорово обороняться от сопляков в американском баре… А ещё трость может избавить тебя от мысленного глодания. Аристократ увидел свою трость и вдохновился ответом: «это всё «Театр мистера Фэйса»! Сразу стало легче существовать. Так вот просто – осознал и принял!

– Теперь пройдём, господа полисмены! – на ходу принц оглянулся и поэтично улыбнулся Дженнифер: – Надеюсь, парни в багажнике не испытывали больших неудобств?

– В полиции расскажут, мистер будущий король, – усмехнулась барменша. – Даже не парьтесь!

* * *

«Крайслер» переместился: из дальнего угла стоянки в ближний: почти к дверям кафе. Двое легавых и рассыльный подошли к автомобилю. Фрэшер отошел к водителю. А Вайз распахнул заднюю дверку, отработанным полицейским движением посадил арестанта в салон. Бросил туда же его трость. И вознамерился закрыть дверку. Не тут-то было! Иностранец погасил блаженную улыбку и, со сцепленными сзади руками, работая лишь ногами, попытался выскочить из машины!

– Куда, твою мать! – рявкнул Бобби, удерживая преступника одной рукою, другая потянулась к револьверу.

– В бардачке «Роллс-ройса» лежит большой конверт. Возьмите его и откройте! – страстно вскричал принц в курьерском костюме.

Вайз захлопнул заднюю дверцу «Крайслера» и пробормотал в силу привычки:

– Откроем, мистер Принц! Всё откроем… – арестант не похож на среднестатистического гоп-стопника. Слишком ухожено лицо и слишком длинные ресницы. Но: помимо среднестатистических есть и не среднестатистические грабители, убийцы, насильники. И парень – один из них. Не первый день Бобби Вайз берет преступников. И не второй.

– Мы сейчас подъедем, – втолковывал Фрэшер молоденькому шоферу через открытое окно. – Парень только что совершил двойное убийство, будь начеку!

– Я знаю как обращаться с такими ребятами, – успокоил водитель. – Не беспокойтесь, детектив!

– Пока! – Дакки Фрэшер похлопал по крыше автомобиля рукою. И отошел к напарнику. Люди делятся на преступников и полицейских: одни преступают, другие вправляют им мозги. Так и живем, и жили, и жить будем. Работа детектива не располагает к излишним сложностям. Если он не герой, а местечковый опер.

«Крайслер» взвыл и уехал. Копы встали рядышком, щурясь на яркое солнце и покуривая сигаретки. Несколько с ленцой болтая, на солнышке всегда разговор немного ленив. По эмоциональному наполнению.

– Ты веришь барменше? Что парень действительно убийца?

– Она – Конфетка. Два года проработала моим осведомителем, и ни разу не сообщила ложную информацию. Сейчас не сотрудничает… я удивлён её звонком. И обрадован…

– Хороша чертовка. Ты, поди, её… А!.. – Фрэшер сально подмигнул, подначивая, толкнул напарника плечом.

– Да пошёл ты… – зевнул Вайз. – У неё есть мужик. И она даёт только ему.

– Наш контингент?

– Он – театрал. Пять лет назад его… закрывали за попытку убийства копа… А сейчас мужик чист, как слеза ребёнка. Пошли-ка, глянем.

Полицейские отбросили сигаретки и приблизились к «Роллс-ройсу». Из полиэтилена достали ключи. Багажник открыли. Неодобрительно покачали головами. Неохотно вдохнули трупные пары… И поскорее закрыли багажник назад.

– Вот, чччёрт!.. Метко, а!..

Аналой – низкий столик под зеленой скатертью, стоял посреди правого придела. На нем: одна бутылка шампанского и четыре «одноразовых» пластиковых стаканчика.

– Бууульк! Бууульк! Бууульк! Бууульк! – передразнивал бутылку кукловод, разливая шампусик.

Игристый сладкий «Asti Martini», вино для истинных женщин!.. Леди, правда – не совсем женщина, а отдельный вид homo sapiens… Театрал подождал, когда осядут пенные брызги в стаканчиках, долил туда ещё понемногу. Вместе с вином в стаканчики скользнули четыре маленьких таблетки, искусно извлеченные из кармана. Кукловод отставил бутылку, согнул указательный палец и поманил блондинок к себе. Десять футов – расстояние от аналоя с кукловодом до порога с курицами. Патрик ныне – рядом с паяцем, в бледных руках – чашка. Там просфоры.

Злые глаза леди стали злее раза в четыре! Желваки, что называется, заиграли!

– Девки, вы посмотрите-ка, нас манят как последних шалав!..

– А если размыслить, Митчелл?..

– Да о чём тут думать, девоньки? Вы знаете, что «Asti» умеет расслабить тело и голову?..

– Я всегда говорила, что расслабон – основное хобби блондинок!

– С этим паяцем разберемся, если будет возникать… Согласны?

– Да-да, Джоди! За шампуську разборка не полагается!..

– А мы здесь уже и так потеряли кучу времени!.. – веско подытожила Мэри и первой шагнула к аналою. Блондинки проследовали за ней. Когда пористая резина каблука соприкасается с деревом пола – цоканья почти не слышно. Органическое звуконеприятие у дерева по отношению к резине… Странно наблюдать блондинку, без шума идущую на каблуках. Самой обладательнице каблуков тоже странно себя не слышать. Только ситуация вообще странная и «бесшумные каблуки» – самое малое в этом смысле. Леди подошли к аналою и взяли по стаканчику.

– Ah Asti!..

Края стаканов полны, вино манит, как магнит, чарующие пузырьки сводят с ума, а запах… это не запах, а амброзия! Разумеется, божественная… Паяц, в уже знакомой манере, начал нести какую-то хрень. Наполняя ею своды храма. Вот пусть своды и слушают, а блондинки пока наполнят сладкую кровь сладким алкоголем!..

– Разрушение жизненно важно, дамочки! Разрушение, как стимул и основа созидания!.. Ценой нашего благополучия, во что бы то ни стало – и это наш, именно наш человеческий удел!..

Театрал замолчал. Данная «мат. часть» была необходима, а теперь можно назвать вещи своими именами… Фишка в том, что с курицами надо разговаривать на курином языке. Английский язык они ни хрена не понимают.