Будьте бдительны и осторожны! Среди наблюдаемых объектов могут оказаться объекты весьма опасные. Не приближайтесь к ним, не вступайте в разговоры. Это может оказаться германский дирижабль или враг куда более чуждый…»

М-да, могу себе представить, сколько донесений посыплется от верных моих подданных. Особенно с учетом того, что наши дирижабли снуют туда-сюда, а их ночные полеты я распорядился оснастить навигационными огнями при полетах вне зоны фронта. А что может сообщить русский мужик где-нибудь в деревне Мокропятково, увидав в небе непонятные огни, да еще если при этом ему денег пообещать за это сообщение?

Вот не сомневаюсь, что сообщения о марсианах посыплются…

– Государь, дозволите?

Как я уже стал ненавидеть такого рода появления без вызова! Редко когда они несут хорошие вести.

– Да, полковник. Что на сей раз?

Адъютант склонил голову.

– По вашему повелению назначенные к присутствию на совещании господа собрались. И срочная депеша от генерала Кутепова.

С этими словами он протягивает мне запечатанный бланк телеграммы.

«ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО! ТОЛЬКО ЧТО ПОСТУПИЛО СООБЩЕНИЕ. АМЕРИКАНСКИЙ ЛАЙНЕР “ЛЕВИАФАН” ПОТОПЛЕН ГЕРМАНСКОЙ ПОДВОДНОЙ ЛОДКОЙ. ИЗ ПРИМЕРНО 14 000 ЧЕЛОВЕК СПАСТИ УДАЛОСЬ 136. КУТЕПОВ».

– У вас плохая должность, полковник. Вы мне часто приносите дурные вести. Хотя у генерала Кутепова должность еще хуже. Он мне приносит дурные вести всегда.

МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО». 9 (22) июля 1917 года

– Господа! Его императорское величество государь император!

Распахиваются двери, и назначенные к присутствию склоняют головы. Занимаю свое место во главе стола.

– Прошу садиться, господа.

Короткий шум задвигаемых кресел, и вновь воцаряется тишина на царском совещании.

– Итак, господа. Прежде чем мы перейдем к обсуждению насущных дел, хочу начать с самой свежей новости. Потоплен лайнер «Левиафан». Почти никого спасти не удалось. Есть ли подтверждение этому сообщению?

Поднялся Свербеев.

– Да, ваше величество. Только что по линии МИДа я получил аналогичное.

Палицын:

– Объединенный штаб союзных войск во Франции передал сообщение о том, что вследствие атаки германской подлодки был потоплен «Левиафан». Ведутся спасательные работы. Немецкой лодке удалось уйти.

– Что слышно из Америки?

Свербеев:

– Пока сведения весьма отрывочные, государь. Ясно, что в Вашингтоне поднялся неимоверный переполох. Сообщение пока не попало в прессу, но можно предположить весьма бурную реакцию общественного мнения.

– Ваши прогнозы?

– Трудно прогнозировать в данной ситуации, государь. Эта трагедия может всерьез всколыхнуть умы и вызвать настоящий патриотический подъем в американском обществе, а может, наоборот, усилить позиции изоляционистов, которые воспользуются этим потрясением в своих целях. Понятно, что президент Вильсон будет всемерно усиливать всплеск патриотизма и гнева, иначе он попадает в весьма сложную ситуацию. Можно лишь констатировать, что в случае выхода США из войны это будет самая короткая и самая позорная война в истории Америки, которая может надолго поставить крест на всяких амбициях Вашингтона стать мировым игроком. Поэтому смею полагать, что из войны США не выйдут, хотя, возможно, план и сроки участия могут быть пересмотрены.

– Федор Федорович, когда запланирована отправка следующего конвоя с американскими солдатами в Европу?

Министр обороны ответил, не заглядывая в бумаги:

– На следующей неделе готовился к отправке 369-й пехотный полк. Возможно, теперь сроки могут быть перенесены.

– Дозволите, государь?

Киваю.

– Да, Сергей Николаевич, слушаю вас.

Глава МИДа встал и доложился с некоторой хитринкой во взгляде.

– Ваше величество! В этом деле есть один нюанс. Полк этот состоит целиком из негров…

Изучающе смотрю на Свербеева.

– Да, это важное уточнение, – делаю пометки в блокноте, – благодарю вас. И я думаю, что надо срочно выразить соболезнование. Подготовьте текст.

Свербеев склонил голову.

– Да, государь. Смею предположить, что полезно было бы объявить траур по погибшим доблестным американским воинам. В конце концов, целая дивизия отправилась рыб кормить.

Морщусь.

– У нас что ни день, то какой-то траур. Не многовато ли? Не произведет ли это тягостное впечатление на наше собственное общественное мнение?

Глава внешнеполитического ведомства мягко возразил:

– Ваше величество! Думаю, что для развития российско-американских отношений это было бы разумным шагом. Нам нужно расширять всяческие поставки и помощь из США. А такой шаг, особенно при правильной его подаче, произведет благоприятное впечатление на общественное мнение в Америке и на симпатии американцев к России. К тому же, – Свербеев усмехнулся, – у нас и так траур по жертвам Риги, не так ли? Так что сильно дополнительно печалиться не придется. К тому же смею выразить уверенность, что ведомство господина Суворина выжмет все возможное и невозможное из этой американской трагедии, обратив ее в новую волну патриотического подъема внутри России.

Собрались вокруг меня одни циники.

– Хорошо, Сергей Николаевич. Тогда включите объявление траура в срочную телеграмму с соболезнованиями американцам.

– Все сделаем, государь.

Делаю себе пометки, желая позже обсудить данный вопрос с главами МВД и Мининформа.

– Итак, Федор Федорович, доложите оперативную обстановку.

Палицын встал и подошел к карте.

– Ваше императорское величество! Как уже докладывалось, сегодня части 11-й армии генерала Баланина взяли Львов. Еще идут очаговые бои, но в целом город практически полностью под нашим контролем. Прорыв на участке стыка между германской Южной армией и 2-й австро-венгерской армией позволил прорвать фронт на всю глубину, заставляя немцев и австрияк спешно отходить, спасая свои фланги. Рассекающий удар позволил отделить Южную армию от основных германских сил, а массированные бомбардировки узлов в Брест-Литовске, Люблине, Сандомире, Холме и Русской Раве весьма затруднили переброску немецких войск от одного участка к другому. В настоящее время 1-я бронебригада генерал-майора Добржанского успешно выполнила задание по прорыву фронта и остановлена на ремонт и регламентные работы. 2-я конная армия генерала Хана Нахичеванского сменила 1-ю бронебригаду на острие атаки и продолжает развивать наступление в глубь территории Австро-Венгрии. Хочу отметить блестящую работу полковника Слащева и его бойцов. Во-первых, именно на участке 14-го гонведного Нитрянского пехотного полка был прорван фронт нашей 1-й бронебригадой. Информация о том, что полк словаков пропустит наши части без сопротивления, весьма помогла нашей армии при прорыве. А во-вторых, диверсионные группы 777-го полка весьма успешно наносили удары по тыловым коммуникациям, подрывая мосты и сея хаос в их оборонительных порядках.