— Уберите их! — закричал Беклемешев, вскакивая. — Уберите кто-нибудь!

«Белл» упрямо шел на снижение.

Беклемешев, Сергеев и Федулов торопливо зашагали к вертолету, уже коснувшемуся полозьями растрескавшегося асфальта. Дверь пассажирского отделения откатилась в сторону, и из него посыпались автоматчики. В темно-зеленых касках и бронежилетах они были похожи на тайваньские игрушки. Солдаты мгновенно вытягивались в цепь, охватывая стоянку широким кольцом. Причем оперативники оказались за оцеплением.

Следом за автоматчиками из вертолета выбрались несколько очень серьезных мужчин с чемоданчиками. Эти прошли мимо Беклемешева, Федулова и Сергеева, даже не взглянув в их сторону. Двое сразу занялись трупом сержанта, один подошел к погибшей собаке, еще двое принялись отколупывать кусочки асфальта, бетона, снимать пинцетом краску с машин и складывать все это в пластиковые пакетики, которые с ловкостью фокусников извлекали из недр чемоданчиков.

— Ну, блин, началось, — прокомментировал Сергеев.

Дверца кабины вертолета приоткрылась, и Беклемешев увидел... Дмитрия Гавриловича Третьякова. Собственной персоной. Спрыгнув на землю, он подал знак пилоту, и тот заглушил двигатели. Лопасти описали еще несколько кругов и остановились.

— Приветствую вас еще раз, — Третьяков шагнул к Беклемешеву.

Впрочем, в голосе полковника не прозвучало особенной радости.

— Что все это значит? — спросил Беклемешев, указывая на оцепление и на людей в штатском.

— Потрудитесь уточнить, что именно вы имеете в виду?

— Все. Автоматчики, люди с кейсами?

— Автоматчики оцепляют запретную зону. Люди с кейсами — эксперты. Они собирают образцы для исследований.

— Я имел в виду вовсе не это. Какого черта они вообще здесь делают? Это расследование проходит по линии ФСБ. Вы сами неоднократно мне об этом говорили.

— Говорил, — согласился Третьяков. — И по-прежнему не отказываюсь от своих слов.

— Тогда почему вы прибыли сюда с этой своей... командой?

— Не забывайтесь, майор. Я все-таки старший по званию, — напомнил Третьяков. — А прибыли мы сюда потому, что документы все-таки украдены у нас. И пострадавшая сторона — именно наше ведомство. Плюс к этому, будучи заинтересованными в скорейшем проведении расследования, мы хотим оказать вам максимально посильную помощь. Отсюда — наши эксперты. Насколько я в курсе, ФСБ не располагает специализированной лабораторией, позволяющей производить оперативное исследование материалов на молекулярном уровне. Вы могли бы обратиться в гражданские организации, но дело проходит под грифом «секретно». У нас же имеется вся необходимая для этих целей аппаратура. Вывод: ваши эксперты могут собрать образцы, но потом эти образцы все равно попадут к нашим специалистам в наши же лаборатории. Только произойдет это на два, а то и на три часа позже. В сложившейся ситуации подобная потеря времени недопустима.

— Что касается лаборатории, будем считать — вы меня убедили, — Беклемешев не смог возразить. Подведомственные Министерству обороны лаборатории были оснащены лучше многих других. — Но я хотел бы знать, с чем мы имеем дело?

— О чем вы?

— Обо всем. Я хочу знать, откуда вам известно о взрыве; почему растрескался асфальт и раскрошился бетонный бордюр; отчего погиб этот парень, — кивок на труп, — почему он так выглядит; и, наконец, что же у вас похитили? Только ли ради документов вы потащили сюда роту солдат и позаимствовали у спасательной службы вертолет?

— О взрыве нам стало известно от сотрудников МВД. Слава богу, в этом ведомстве работают более ответственные люди, чем в вашем, — сухо отрезал полковник. — Это первое. Второе: я понятия не имею ни о растрескавшемся асфальте, ни о раскрошившихся бордюрах, ни об этом погибшем парне, поскольку мне не довелось быть непосредственным свидетелем происходящего. Случилось же это по вашей, майор, вине, поскольку ни вы, ни ваши коллеги не сочли нужным известить нас о готовящемся взрыве. В связи с чем мне, очевидно, придется подать рапорт на имя вышестоящего начальства. Это третье, — Третьяков четко отбивал каждое слово; глядя Беклемешеву в глаза. — Ну и, наконец, четвертое: заявляю со всей ответственностью, похищены только документы. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство полностью?

Беклемешев, не ожидавший от полковника подобной атаки, поначалу даже растерялся, но быстро пришел в себя:

— Насчет рапорта вышестоящему начальству — это угроза?

— Можете расценивать мои слова как угодно. Я беспокоюсь только об одном. О том, чтобы террористы были задержаны в кратчайшие сроки. И у меня, в отличие от вас, нет времени на удовлетворение личных амбиций.

— В чем вы видите удовлетворение личных амбиций? — искренне изумился Беклемешев.

— Вам самому это отлично известно. — Третьяков козырнул и направился к оцеплению.

— Может быть, кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — сказал с неприятным смешком Сергеев. — Я, похоже, вообще перестал что-либо понимать.

— Полковник обвиняет нас в том, что мы не сообщили о взрыве из корыстных побуждений, — спокойно ответил Беклемешев, глядя в удаляющуюся спину Третьякова. — Вряд ли удастся доказать ему обратное, хотя он и не производит впечатления солдафона.

— М-да, — согласился Федулов.

— Но это как раз не самое странное, — продолжал Беклемешев. — Настоящая странность в другом: полковник Третьяков так и не ответил ни на один из поставленных мною вопросов.

Цепь окружавших стоянку автоматчиков рассыпалась. Они перегруппировались, образовав живой коридор от стоянки до места посадки геликоптера.

— И что будем делать? — поинтересовался Сергеев, наблюдая за тем, как штатские торопливо упаковывают трупы сержанта и собаки в пластиковые мешки и грузят в вертолет.

— Искать, — ответил Беклемешев.

— Неприятно, если тебя тычут носом в дерьмо, — поделился соображением Федулов.

— Во-во, — поддержал Сергеев. — А потом еще и говорят: «Сам виноват».

— Точно, — милицейский майор и фээсбэшный старший лейтенант нашли общий язык.

Подошедший Третьяков кивнул на вертолет и натянуто сообщил:

— Ставлю вас в известность, майор. Первые результаты экспертиз будут готовы примерно через два часа. Мы немедленно представим вам полный отчет. Если угодно, в письменном виде. Правда, это займет несколько больше времени.

— Для начала будет достаточно простого телефонного звонка, — в тон ему ответил Беклемешев. — А там видно будет.

— Хорошо, — полковник зашагал к вертолету.

Трупы были погружены, солдаты забирались в пассажирский отсек. Полковник открыл переднюю дверцу, но перед тем, как занять свое место, еще раз внимательно посмотрел в сторону Беклемешева. Тот демонстративно отвернулся. За его спиной сперва с натугой, потом все легче и легче загудели двигатели. «Белл» поднялся в воздух и несколько секунд висел над площадью. Затем резко взмыл вверх, перевалил через крышу дома и исчез. Остался только удаляющийся стрекот лопастей.