это и сейчас, подавляя тяжелый вздох. Некогда раскисать, когда рядом чужой враждебный мир.

Тётка Агафья тоже стала есть лапшу. Осторожно пробовала разваренное тесто. Видно было, что новый вкус ей неизвестен. Но она кивнула и похвалила мою готовку. Где-то в голове щелкнуло: экзамен сдан. Будто получить одобрение ведуньи было одним из важных для меня дел.

Пообедав, Агафья не ушла. Она наблюдала, как я мою посуду в разогретой воде и убираю со стола. Только теперь она не молчала, как во время готовки, а без умолку болтала. Как профессиональная сваха расхваливала Велизара. Её послушать — никакой он не маньяк. И в помощи никогда не откажет, и к мелкой нечисти добр. А сила ведьмовская в нём такая, что даже в стольном граде его заприметили. Жених — всем на зависть. А если немногословен да невнимателен — так всё от того, что нет при нём девицы, что была бы люба ему.

Я слушала и не могла сдержать ухмылки: у них тут точно преступный сговор. Велизар девиц ворует, тётка Агафья заговаривает. А что дальше — не известно. Бес в эту схему не вписывался. Во-первых, он вызывал доверие в отличие от этих двоих. Во-вторых, заявил прямо, что тянет своих жертв сразу в болото. Болота рядом не было — бес в пролёте.

Агафья говорила не только о Велизаре. Иногда упоминала неизвестных мне людей или вдруг спрашивала о моей жизни. К счастью, я хоть и не могла похвастать богатым жизненным опытом, но и наивной деревенской дурочкой не была. Такими играми у нас не всегда можно запутать даже детей. Отвечала коротко, но максимально приближенно к местным реалиям. Надеюсь, подозрений не вызову.

Долго засиживаться Агафья не стала.

— Велизар, как вернется, корзинку мою пусть вернёт, — сказала она на прощание. — Скажи ему, что тётка Агафья заходила, — вот так перед самым прощанием мы и познакомились. И вдруг добавила: — А ты всё-таки к Велизару-то присмотрись. Он парень хороший. За зря не обидит.

И ушла.

15. Бажена. Апгрейд

Только тётка Агафья закрыла за собой калитку, возле самого окна из ниоткуда возник Анчутка.

— Ух, ушла, — вздохнул он. Будто это ему под надзором ведьмы пришлось готовить и слушать её болтовню.

Хотела было высказать бесу, что думаю о нём и о его внезапном исчезновении. Но рядом с ним от тени на подоконнике отделился комок шерсти. Я впервые видела домового вот так при свете дня. Он и правда был просто комком шерсти с колтунами на боках. На известного всем домовёнка Кузю не был похож даже отдаленно. Он посмотрел в окно вместе с Анчуткой, и так же вздохнул.

— Это ж она по твою душу приходила, — продолжал бес. — Если не Велизар просил присмотреть, так сама проверить решила, как прознала об одержимой.

— И что мне теперь делать? — спросила беса.

Я и сама уже поняла, что травы для Велизара были лишь предлогом. Играла гостья не очень убедительно. Так и хотелось воскликнуть, как Станиславский: не верю! И заставить переигрывать. Видно было, что представление разыграно для неискушённого актерской игрой зрителя. Но только сейчас подумала, что даже это не помешало бы ведунье увидеть то, что я бы предпочла скрыть.

Но как-то больше надеялась, что причина визита всё же не я. Агафья производила впечатление одного из тех людей, которых просишь присмотреть за домом в твоё отсутствие, а они по шкафам выискивают поводы для сплетен. Что она за мной присматривает — такая мысль закрадывалась, но я и так старалась не вызывать подозрений. Не о чем беспокоиться. На всякий случай вспомнила, что я говорила и делала.

С лапшой всё понятно — заморское блюдо само по себе привлекает внимание. Что осторожничала у печки — так можно сказать от того, что блюдо для здешних мест новое. Спрашивала ведунья всё больше о семье. Ну я и рассказала, как было. Что батюшка хворает последнее время. Что нет у меня ни братьев, ни сестер, зато полно другой родни. Что не сложилось как-то найти того самого, потому до сих пор не замужем. Это и правдой было, и для местных реалий правдоподобно. Вроде ничего подозрительного.

— А разве есть тебе, чего бояться? — обернулся на меня бес.

Я пожала плечами. Если не считать, что я из другого мира, то нечего. И переживать, что Агафья могла заподозрить что-то не то, не стоило — я же старалась быть нормальной.

Вдруг подумала: а может надо уже сказать всё, как есть? Не-не-не, — тут же одернула себя. Они ж тут бояться тех, кто вселяется в чужие тела. Но если что, стану кричать, что меня подставили и насильно переместили в это тело. В конце концов это ж правда. В чём моя вина? И всё же надо, как и советует тётка Агафья, с Велизаром подружиться. Вдруг проникнется ко мне тёплыми чувствами и так сразу устранять, как неизвестную напасть, не станет.

— Ну так а зачем ей меня проверять? — ответила вопросом на вопрос.

— Затем же, зачем и тот ведьмак ко двору приходил. Только он зайти в дом не осмелился. А вот тётка Агафья может. Если не Велизар попросил её о том, так другие ведьмаки могли.

— Вот именно, — я сразу перевела стрелки на ведьмаков. — Сами придумали, сами боятся. И меня вмешивают. Откуда мне знать, что они в следующий раз нафантазируют? Как тут не переживать?

Бесу ответить было нечего. Он подошел к столу и принюхался к лапше. Несмотря на заверения Агафьи, что пища Анчутке не нужна, говорить ему ничего не стала. Зачем лишать маленьких радостей своих домочадцев? Пусть даже эти домочадцы настоящий бес и домовой дух.

Домовой, всё это время сидевший на узком подоконнике, спрыгнул на пол и засеменил за Анчуткой.

— Эй! А ну стоять! — окликнула я домового, и тот замер, как я недавно под взглядом осматривавшего двор ведьмака. Потом медленно повернулся ко мне и уставился на меня своими глазками-бусинками. Я даже смутилась, но строгости не растеряла: — Куда ты к столу и в таком виде? Причешем тебя, умоем и только тогда сядешь есть.

Домовой оглянулся на беса,