Несколько лет назад Джекоб вырвал Данбара из лап пьяной солдатни, которая забавлялась тем, что подпаливала ему шерсть.

– Я здесь не для того, чтобы требовать погашения долгов. Но мне надо во что бы то ни стало отыскать арбалет.

– Для кого? – Шерсть Данбара встала дыбом, как шкура изготовившегося к нападению пса. – Крестьяне до сих пор выкапывают на пахотных полях человеческие кости. Да ты никак между делом свою совесть променял на мешок золота? Может, не мешало бы хотя бы время от времени задумываться, чем ты таким занимаешься? Вы, искатели сокровищ, превращаете чудеса вселенной в товар, который себе могут позволить только сильные мира сего!

– Джекоб не собирается продавать арбалет!

Лисицино возражение Данбар пропустил мимо ушей. Он вернулся к своему письменному столу и полистал нервными пальцами свои записи.

– О голове мне решительно ничего не известно, – сказал он, избегая встречаться глазами с Джекобом. – И я ничего об этом не желаю знать. Уверен, ты станешь расспрашивать об этом других, но очень надеюсь, что никто, никто не сможет дать тебе ответ. К счастью, эта страна утратила интерес к черной магии. Хоть что-то хорошее принес нам прогресс. А теперь прошу меня извинить. Завтра я выступаю с докладом о роли Альбиона в работорговле. Еще одна печальная страница.

Он уселся за письменный стол и раскрыл одну из книг, лежавших перед ним.

Лиска бросила на Джекоба беспомощный взгляд.

Он схватил ее за руку и потащил к двери.

– Прости, – бросил он Данбару на прощание. – Мне не надо было приходить.

Данбар не отрывал глаз от книги.

– Иным вещам лучше оставаться ненайденными, Джекоб, – сказал он. – И ты не первый, кто об этом забывает.

Лиска хотела было что-то возразить, но Джекоб вытолкнул ее за порог.

– Я забываю об этом гораздо реже, чем ты думаешь, Данбар, – сказал он, перед тем как затворить за собой дверь.

Что теперь?

Он всматривался в темный коридор.

Тот же вопрос был написан и на лице Лиски. И тот же страх.

В конце коридора мелькнул неверный свет фонаря. Ночной дозорный, державший его, был и в самом деле почти таким же старым, как само здание. Джекоб проигнорировал его потрясенный взгляд и прошествовал мимо, не говоря ни слова.

Стояла ясная ночь, и две луны покрывали крыши пятнами ржавчины и серебра. Лиска открыла рот только тогда, когда они снова очутились перед железными воротами.

– У тебя ведь всегда есть в запасе еще один план. Какой на этот раз?

Да, она его хорошо изучила.

– Придется достать кровавых осколков.

Он уже собирался перемахнуть через ворота, но Лиска схватила его за руку и резко потянула назад.

– Нет!

– Что «нет»?

Он не хотел говорить с ней так резко. Но он смертельно устал, и ему основательно поднадоела эта игра в пятнашки со смертью.

Ты кое-что позабыл, Джекоб. Страх. Тебе страшно.

– Мне нужна голова, и я совершенно без понятия, где мне ее искать, не говоря уж о сердце и руке. Единственный, на чью помощь я надеялся, считает меня бессовестным идиотом, и, по прогнозам, самое позднее через три месяца я и сам буду лежать в гробу!

– Да как же?.. – Голос Лиски сорвался, словно истина засела ей костью в горле.

Черт тебя возьми, Джекоб.

Она толкнула его к железным воротам.

– Ты ведь сказал, что не знаешь, сколько тебе осталось!

– Прости.

Обнять себя она позволила ему лишь против воли. Ее сердце колотилось от страха почти так же быстро, как и тогда, когда он высвободил раненую лисью лапу из капкана.

– Но ведь оттого, что ты теперь все узнала, ничего не меняется, верно?

Она высвободилась.

– Вместе, – сказала она, – таким был наш уговор! И никогда больше не смей мне врать. Мне это надоело.

Некоторые вещи стоит поискать в грязи. Вещи мрачные. К ним надо идти по темным улицам, вдали от газовых фонарей и опрятно отштукатуренных домов, идти на запах обездоленности, по задворкам, пахнущим отбросами и протухшей едой. Адрес Джекоб спросил у человека, сидевшего на корточках у входа в один из домов, выдавливая из пойманного эльфа серебряную пыльцу. Эльфовая пыльца – опасное средство, чтобы забыть мир.

В окне лавочки, куда он их направил, не было ничего подозрительного. Было уже далеко за полночь, но то, что Джекобу требовалось, люди как раз предпочитали покупать под покровом ночи. Торговля волшебными предметами и снадобьями в Альбионе строго контролировалась. И тем не менее, если знать, где искать, здесь можно было найти все, что продавалось на материке.

Джекоб постучал по матовому молочному стеклу двери, и внутри заверещал домовой. Эти альбийские гномы отличались морковного цвета волосами и значительно более длинными ногами, чем у их аустрийских родственников. Женщина, им открывшая, явно прилагала немало усилий, чтобы походить на ведьму, но зрачки у нее были круглыми, как у обыкновенных женщин, а благовоние настоек, которыми она напитывала свое глубокое декольте, даже отдаленно не напоминало тех свежих лесных запахов, что обволакивали Альму. Домовой сидел в клетке над дверью. Если их регулярно кормить, они служат надежными стражами и взаперти ничуть не в худшем настроении, чем на свободе. Красные глазки домового жгли взглядом Лису. Видно, он почуял оборотня.

Лжеведьма заперла дверь и, прицениваясь, смерила взглядом платье Джекоба. Его покрой и добротный материал нашептывали ей: «Деньги!» – и лицо ее озарилось улыбкой, такой же поддельной, как и ее духи. Ее лавочка насквозь пропахла болотными лилиями, что не предвещало ничего хорошего. Их часто выдавали за лилии фей, а губчатые грибы, свисавшие с потолка, продавались в качестве афродизиака, хотя единственное их действие заключалось в неотвязных галлюцинациях. Но Джекоб разглядел на полках парочку вещиц, тянувших и на настоящее колдовство.

– Чем может услужить тетушка Златовласка такой очаровательной паре?

Сиплый хохоток выдавал в ней привычку выбирать чечевицу из золы. Мания Золушки… мечта пару часов побыть принцессой. Обворожительная улыбка в адрес Лиски.

– Может, хотите чего, чтобы разбудить старую страсть? Или кто дорогу заступил?

Джекоб с преогромным удовольствием влил бы ей сейчас в рот ее самое ядовитое зелье. Локоны у нее и в самом деле были золотыми. Вроде того липкого золота, которое заваривают лжеведьмы, чтобы выкрашивать им себе губы и волосы.

– Мне нужен кровавый осколок.

Джекоб швырнул два талера на заляпанную стойку. Платок у него в кармане производил их последнее время все менее прилежно. В некоторых местах он так поистерся, что пора было подумать о новом.