засыпая, я пыталась выбросить из головы образ Луи, но его крепкие руки, низкий, вызывающий мурашки баритон и карие глаза никак не могли меня покинуть. Мне было страшно от его статуса, его биографии, его холодности, но еще больше мне было страшно от моей любопытности. Он сегодня прямым текстом уведомил меня о наклонностях брата и в какой-то момент мне даже показалось, что ему меня жаль.

Глава 7

С самого утра со всех сторон я слышала о скорой свадьбе Луиджи Россини и его благоверной. Я ненавидела её имя, видимо поэтому я всячески старалась его не вспоминать. Она с самой первой нашей встречи показалась мне лицемерной и неправильной. Сделанной. Элизабет Аперетти — та самая фифа, с вожделением рассказывающая мне, каким страстным бывает старший брат моего будущего мужа.

Мы прилетели в Париж вчера вечером, а сегодня с самого утра мной занимаются аж четыре женщины! Одна пилит меня ногти на руках, другая на ногах, третья делает макияж, ну а четвертая подбирает для меня подходящее платье. Что может быть более утомительно? Правильно, те же самые процедуры, если ты делаешь их сам. Люди, которые купаются в деньгах, не знают границ избалованности. Для них избалованность — показатель богатства. Раньше я никогда не думала, что мой отец, который вырос в трущобах, будет по часу зависать в магазине костюмов, подбирая себе галстук наряду с его личным стилистом. Но я ошиблась. Деньги портят людей. Всех и без исключения. Теперь глядя на маму, привыкшую жить на широкую ногу и на отца, я даже не могла распознать, кто из них больше избалован, но посмотрев в свое отражение в зеркале, я поняла — я. Дочь успешного бизнесмена и дочери, хоть и бывшего, но мэра.

— Стефано будет в восторге! — Широко улыбнувшись, обнажив свои идеально белые зубы, промурлыкала мама. Она давно смирилась с моей участью, и признаться, идея такого выгодного замужества ей нравилась.

Пиршество было помпезным. Столы ломились от угощений, а гостей было просто невозможно сосчитать. Жених и невеста сидели во главе стола, медленно попивая шампанское. Было видно, как невеста довольно оглядывала присутствующих. Ей нравилась эта свадебная суета, поздравления, всеобщее внимание. Жених же напротив, смотрел на происходящее с полным безразличием. Он о чем-то разговаривал с Ромеро — своим отцом, и я слышала лишь отдельные фразы. И из этих фраз я поняла, что диалог был о работе. Даже на собственной свадьбе Луиджи решает дела. Я смотрела на эту пару и не видела того трепета в глазах Луи, какой можно было прочесть в глазах его невесты. Элизабет — невеста, теперь уже жена, Луи буквально поедала его глазами.

Я сидела рядом с родителями и мое месторасположение находилось напротив Стефано. Мужчина время от времени бросал на меня красноречивые взгляды. Его глаза бегали по моему наряду, но это вызывало у меня только волну отвращения. Он оценивал меня со стороны. Одобрительно кивнув, я поняла, что мой нареченный был доволен выбором платья. Знал бы ты, Стефано Россини, что это платье выбирала не я, а какая-то женщина, работающая на моего отца.

Отец девушки — Франсуа поднялся со своего стула, привлекая к себе внимание.

— Что же, хочу еще раз поздравить молодых! Теперь моя дочь сменила фамилию Аперетти на Россини. Я вверяю её вам, Луижди, береги это сокровище.

Стефано издал сдавленный смешок, и я повернулась к нему, вопросительно вздернув бровь. Заиграла музыка и мужчина напротив поднялся со своего места, направляясь ко мне.

— Потанцуем? — Он, наклонившись, произнес, обжигая кожу уха.

Я вложила свою крохотную ладонь его и последовала на танцплощадку. Многие пары неспешно раскачивались, будучи увлеченными разговорами. Теплая рука мужчины коснулась оголенной части моей спины. Я вздрогнула.

— Мы следующие, Андреа. — Его черные глаза смеялись надо мной, произнося эти слова, словно приговор.

— Что тебя насмешило?

— Франсуа настолько плохо знает свою дочь, что считает её драгоценной.

Я пожала плечами, кружась в танце. Музыка набирала обороты, и все мужчины, включая моего спутника, подхватили своих дам за талию и подняли над землей, прокручивая вокруг своей оси. Приняв снова устойчивое положение, я ответила Стефано.

— Все родители любят своих детей, Стефано. Особенно девочек.

— То-то я смотрю твой отец от большой любви бросает тебя в логово змей.

Он изобразил шипение змеи, и я нахмурилась. Это рассмешило его.

— Ты знаешь, что между нами никогда не будет настоящих отношений, Андреа, но и врагом я тебе быть не хочу.

— Намекаешь на то, что мы могли бы подружиться? После того, как ты угрожал мне?

— Прошло столько времени, а ты все дуешься. — Он вздохнул и заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо. — Мы в любом случае поженимся, и только от тебя зависит в конце кем ты для меня останешься: другом или врагом.

— О каком конце ты говоришь? — Я непонимающе уставилась на него.

Музыка затихла, и гости снова стали расходится по своим местам. Стефано отпустил меня и, оставив стоять прямо посреди зала, ушел на свое место. Почувствовав себя полной дурой, я подняла подол платья и вышла из оживленной части зала.

Я неспешно шла по темному коридору, как кто-то прижал меня к стене всем телом. Меня обдало пьяным угаром. Страх сковал мое тело, и я вскрикнула, но горячая рука легла мне на рот, не позволяя произнести и звука.

— Тише, — знакомый баритон вибрацией отозвался в моем теле. Узнавание настигло меня, но страх никуда не ушел. Я почувствовала дыхание мужчины на своей шее. — Такая маленькая, дерзкая, — шептал он, — невинная.

— Что ты делаешь? — Запинаясь прошептала я. Его руки все так же по-хозяйски исследовали изгибы моего тела. Я чувствовала смесь наслаждения и страха. — Где твоя невеста?

— Танцует с кем-то из гостей, — шептал меня в шею мужчина. Я попыталась его оттолкнуть, но он был подобен скале. Он вдохнул аромат моих духов и издал приглушенный стон. Его губы коснулись моей кожи, и я издала короткий вдох. Что он творит?

— Отпусти меня! — Я снова стала вырываться, но он, зарычав, поднял мои руки над моей головой и впился своими губами в мои. Он яростно раздвинул их, проникая языком. Одной рукой все еще держа мои запястья, а второй так нагло поглаживая, поднимал подол моей юбки. Слезы стали наворачиваться на глаза, и я всхлипнула.

— Черт! — Его глаза даже в темноте сияли ярче солнца. Он положил свою голову мне на плечо. — Черт!

И, резко отпрянув, бросился прочь. Я почувствовала, как холодный воздух окутал меня, и мой страх