Молчат.

Без всякого рыка и соплей с визгами, типа, – держите меня семеро, а то я – у-у-у…

Просто – молчат.

Ждут, пока парни хватку чуть-чуть ослабят, чтобы снова друг на друга накинуться.

Ага.

Сейчас.

Нашли идиотов.

Стоим, держим…

…А пока на свободное пространство, образовавшееся между ними после того, как этих волчар растащили, не торопясь выходит невысокого роста лысоватый коренастый мужичок в зеленоватой толстовке от «Stone Island».

Тот самый, что стоял выше меня на один ряд на «Энфилд Роуд» в славном городе Ливерпуле.

Помните?

Лидер «ФК», вообще-то.

Старой фирмы.

Основы из основ.

Серьезная личность.

И – известная.

– Брейк, – говорит, – парни. Все. Пар выпустили. А теперь – слушайте сюда. И ты, и – ты. Вы оба – мои друзья. И из-за вашей сраной дури и гордости лично я терять друзей не намерен. Так что – либо вы сейчас же жмете друг другу клешни и пьете мировую, либо – ни я, ни мои парни вас больше не знают, и – живите как хотите. Все понятно? Усвоили? Не слышу ответа…

Али молчит. Гарри – тоже. Потом усмехается.

– Он мне, – говорит, – не одну мировую должен. Офигеть! Еще за бланш, как минимум. Челюсть-то, слава Богу, не сломал, хотя и пытался, врать не буду. Почти получилось. Еще б немного и больничный бы мне оплачивал. А вот под глаз попал – хорошо, признаю. Как я завтра в банк-то пойду, ты, урод старый? Во там обрадуются: здравствуйте, господин начальник департамента…

Али сплевывает на пол сгусток кровавой слюны, демонстративно трогает двумя пальцами шатающийся клык на верхней челюсти, морщится.

– Ага, – хмыкает, – это мы еще посмотрим, кто кому должен. А что я, по-твоему, Инге говорить должен, когда она спросит, кто это мне губу разбил и зуб чуть не вышиб? Гарри??!! Парни, вы себе эту картину маслом хорошо представляете?! Чо ржете-то, ушлепки?! Ага, вот и она мне – уже поверила. Впереди собственного визга. Так что твой бланш – полное говно по сравнению с тем, что меня теперь дома ожидает, ублюдок ты недоделанный…

Теперь хмыкают уже оба.

Эдак слегка задумчиво.

Аккуратно высвобождаются из рук удерживающих их хохочущих парней, трясут башнями, ржут, потом жмут друг другу руки и обнимаются.

Потом рассматривают друг друга, опять ржут, как, прости Господи, лошади, и – снова обнимаются.

И это – блин – мои друзья, думаю.

Идиоты.

Им ведь потом еще и проставляться пришлось, причем всему пабу.

Так сказать, за беспокойство.

Но это мне, если честно, – даже понравилось.

Ничего, не обеднеют…

У них денег до фига и больше, у обоих.

А народу – приятно.

…После того, как парни выпили «мировую», расцеловались, проставились всей бригаде и наконец снова уселись за столик, я все-таки не удержался.

– Слушайте, мужики, – говорю, – только снова не заводитесь, ок, если я у вас одну вещь спрошу…

– Ну, – поднимает левую бровь Глеб, – допустим, мы постараемся. А что за вещь-то? Ты уж не молчи, спрашивай. Прямо сейчас. Может, слышал, как говорят: замах – это уже удар…

Я внимательно смотрю ему в глаза, из которых еще пока никуда не ушла веселая боевая злость.

– Да нет, – усмехаюсь, – давай, я пока что повременю. А то, гляжу, ты еще на взводе пока что. Заведешься с полпинка, объясняй тебе потом, что я совсем другое имел в виду. Да и не очень-то легко что-то объяснять с расплющенными щщами будет, мне так, почему-то, кажется. Не уверен, конечно, но – увы. Я на ваш срач сегодняшний поглядел со стороны и единственное, что понял, – так это то, что мы пока что с вами, парни, кажется, в разных лигах выступаем…

– Слышь, – смеется Гарри, – Али. А ведь молодой правильно заметил. Есть еще порох в пороховницах…

– Есть, – ворчливо передразнивает Али, – еще ягоды в ягодицах. Ладно, давай пока выпьем, подуспокоимся, а потом Дэн все-таки пусть свой вопрос задаст. А то – не люблю я незаданных вопросов, понимаешь. Терпеть не могу. Потому что на них никогда нет ответов, блин. Ни для кого, в том числе и для меня лично. А я – если чего для себя сразу не пойму, то так и буду потом мучаться, понимаешь?

– Не-а, – смеется Гарри, – не понимаю. Потому как если вопрос не задан, то и ответ на него вроде как не требуется…

– А вот тут, – Глеб неожиданно становится предельно серьезным, – ты в корне неправ, брат. Потому как от того, задан вопрос или нет, нисколько не зависит его, этого самого гребаного вопроса, существование. Он все равно уже есть, понимаешь? И живет своей, отдельной и от тебя нисколько не зависящей жизнью. А поскольку ты его не знаешь, – то и ответ не можешь найти. Что называется, – по определению. Типа, – аксиома. Ну чтоб тебе совсем понятно было. Если, допустим, никто из наших не спросит: «а где это в день дерби будет рыскать конский моб»? Ну – понимаю, что такого не бывает, но – допустим. Не задали. Случилась такая байда. Ну так ведь это вовсе не значит, что он, этот самый моб, не будет рыскать по всей столице и окрестностям – в надежде где-нибудь накрыть и жестоко опиздюлить наши с тобой единственные и неповторимые щщи, догоняешь?

– Кажется, – медленно кивает Гарри, – догоняю…

Али усмехается и, не торопясь, прикуривает сигарету от дешевой одноразовой зажигалки.

Несмотря на все свои деньги, он совсем не пафосный мужик, этот Али, и я его за это, кажется, по-настоящему уважаю.

– Ну, – говорит, – тогда давай выпьем. Приступим, так сказать, к реализации принятого нами плана. Дэн, хер ли сидишь без дела?! Давай, наливай!

Налил, а что делать?

Выпили.

Покурили.

Потом – еще по одной.

– Ну, – говорит, – а теперь давай, спрашивай. Лично я – успокоился. А ты как, Гарри?

– Да и я, – жмет плечами, – не сильно возбужден. Размышляю, под каким предлогом завтра работу задвинуть. А то такое табло на фоне хорошего галстука не очень стильно выглядит, признай. Начальство-то хер с ним, они все мужики, да и ценят меня не за внешний вид, а за то, что в черепушке творится. А вот девчонок – жалко. Они-то думают, что я – нормальный…

– А ты и есть нормальный, – усмехается Глеб. – Просто не всякие женские мозги это понять могут. Да и хуй на них. Скажешь, что живот болит, да и все дела.

– Ска-а-ажите, какая взаимосвязь, – тянет Гарри. – А на роже у меня, типа, что – тоже «живот» выступил?

– Идиот! – бьет себя по лбу Глеб и тут же морщится.

Гарри ему, видно, – тоже совсем не плохо попасть успел.

– Идиот! Болезнь живота – штука непредсказуемая! Может и день длиться, и два. А там как раз и выходные подойдут. Подойдут и – пройдут. И бланш вместе с ними пройдет. Может быть.