Но все это было позднее, многое стало известно через десятилетия после войны. А тогда, в мае 1942 г., шли невеселые сообщения из Крыма. Снова и снова советские люди задавали себе и другим один и тот же вопрос: "Почему наши войска опять отступают?" Ставка и Генеральный штаб серьезно изучили подготовку и ход Керченской оборонительной операции, выявили причины неудач. В специально выпущенной по этому поводу директиве говорилось: "Ставка считает необходимым, чтобы командующие и военные советы всех фронтов и армий извлекли уроки из этих ошибок и недостатков в руководстве командования бывшего Крымского фронта. Задача заключается в том, чтобы наш командный состав по-настоящему усвоил природу современной войны, понял необходимость глубокого эшелонирования войск и выделения резервов, понял значение организации взаимодействия всех родов войск, и особенно взаимодействия наземных сил с авиацией".[139]

Симонов К. М. мне говорил, что с этого времени "хозяин" отдалил Мехлиса из своего ближайшего окружения и больше с ним лично не встречался, хотя по телефону периодически и общался. Считая, что командование Крымского фронта, представитель Ставки и командующие армиями явились виновниками неудачи операции, Ставка сняла Мехлиса Л. З. с поста заместителя Наркома обороны и начальника Главного политического управления Красной Армии и снизила ему воинское звание до корпусного комиссара. Сняты со своих должностей и разжалованы в воинском звании на одну ступень были Козлов Д. Т., Шаманин Ф. А. ("Член Военного совета фронта), Николаенко Е. М. (командующий авиацией фронта), Колганов К. С. Командующий 44-й армии Черняк С. И. был снят с должности и разжалован в воинском звании на две ступени. Не помогло ему (а может быть, еще больше усугубило) звание Героя Советского Союза, полученное за прорыв линии Маннергейма в финской войне и присвоенное 7.04.1940 г.[140]Что касается Вечного П. П., то его наказание ограничилось только снятием с должности. Позже он успешно работал по обобщению опыта ведения боевых операций.

Симонов К. М. в комментариях своего военного дневника сообщает: "Мне рассказывали, что после керченской катастрофы, когда Мехлис явился с докладом к Сталину, тот, не пожелав слушать его, сказал только одну фразу: "Будьте Вы прокляты!" и вышел из кабинета".[141]Обратим внимание, что Сталин снова использовал слова Мехлиса из его панической телеграммы от 14 мая. Использование слов и даже выражений своих коллег, оппонентов, корреспондентов — характерная черта Сталина. Многие не знают, что известные слова Сталина "Маяковский был и остается лучшим, талантливым поэтом нашей эпохи" первоначально принадлежали Л. Брик, написавшей письмо вождю. Подобные пассажи у Сталина проявлялись часто. В 70-х годах среди военных историков я слышал такой рассказ-анекдот. 30.07.1944 г. фронт, которым командовал Баграмян И. Х., прорвался к берегу Рижского залива, отрезав группировку немецких войск в Эстонии и Латвии. Баграмян приказал солдатскую флягу с морской водой Балтики доставить Сталину на самолете. Однако фашисты напрягли силы и через 3 недели оттеснили советские войска с побережья. Сталин приказал: флягу возвратить Баграмяну, чтобы он вылил ее обратно в море. Сталин любил пошутить. Документально факт с флягой не подтверждается, но он, учитывая психологию Сталина, вполне мог иметь место.

В архиве Министерства обороны сохранилось много черновых записей Мехлиса по итогам Керченской оборонительной операции. Он их делал перед отчетом у Сталина. В них есть правильные положения о причинах крушения нашей обороны, характеристики командующих и должностных лиц, неудачные их распоряжения. Но совершенно нет в этих записях самокритичных оценок, признания своих недостатков и ошибок. Следует отметить, что позже Мехлиса Л. З. продолжали посылать на фронты Великой Отечественной войны как представителя Ставки. В этом плане Мерецков К. А. В своих воспоминаниях о подготовке к операции "Искра" по прорыву блокады Ленинграда в начале 1943 г. пишет: "Неудача в Крыму, видимо, кое-чему его научила. Возможно, он понял, что вопросы тактики, военного искусства не его сфера деятельности. Так или иначе, но Мехлис на Волховском фронте занимался главным образом политработой и организацией снабжения всем необходимым. Справедливость требует отметить, что в подготовке операции "Искра" он сделал немало. Это был человек честный, смелый, но склонный к подозрительности и очень грубый…"[142]

Следует сказать, что Сталин к виновникам катастрофы в Керчи отнесся не так круто, как он поступал с рядом генералов в 1941 г. Этот факт говорит о том, что Верховный Главнокомандующий понимал и признавал свою вину, недоработки и ошибки Ставки. Это он, естественно, нигде публично не признавал. В своих воспоминаниях Маршал Советского Союза Рокоссовский К. К. писал: "Незадолго до Воронежской операции снова пришлось быть в Москве на докладе у Верховного Главнокомандующего. Кончив дела, я хотел подняться, но Сталин сказал:

— Подождите, посидите.

Он позвонил Поскребышеву и попросил пригласить к нему генерала, только что отстраненного от командования фронтом. И далее произошел такой диалог:

— Вы жалуетесь, что мы несправедливо Вас наказали?

— Да. Дело в том, что мне мешал командовать представитель Центра.

— Чем же он Вам мешал?

— Он вмешивался в мои распоряжения, устраивал совещания, когда нужно было действовать, а не совещаться, давал противоречивые указания… Вообще подменял командующего.

— Так. Значит он Вам мешал. Но командовали фронтом Вы?

— Да, я.

— Это вам партия и правительство доверили фронт… ВЧ[143]у Вас было?

— Было.

— Почему же не доложили хотя бы раз, что Вам мешают командовать?

— Не осмелился жаловаться на Вашего представителя.

— Вот за то, что не осмелились снять трубку и позвонить, а в результате провалили операцию, мы Вас и наказали.

Я вышел из кабинета Верховного Главнокомандующего с мыслью, что мне, человеку, недавно принявшему фронт, был дан предметный урок".[144]Читателю не трудно догадаться, что этим генералом был Козлов Д. Т.