в этот момент сделал вид, что отвлекся, чтобы выпить чашку горячего чая, принесенного Ши Мэем.

Ли Усинь не смог скрыть злую гримасу, но выбора не было. Он заставил себя улыбнуться и передал желтый шелк Сюэ Мэну.

При свете свечей все наблюдали за происходящим.

Чу Ваньнин встряхнул шелковый платок, взглянул на него и вдруг изменился в лице:

— Заклинание освобождения....

— Именно. Старейшина Чу, мне известно, что вы на время запечатали дух Ло Сяньсянь, а перед отъездом передали эту вещь единственной дочери семьи Чэнь и велели всей семье читать это заклинание каждый день в течение десяти лет.

— Это правда.

— В таком случае, оно написано рукой старейшины Чу. Вы же не будете оспаривать этот факт?

— И это правда.

— Но, старейшина Чу, в конце каждой строки этого заклинания есть дополнительный знак. Вы ведь не можете не знать, что он означает?! — Голос Ли Усиня вдруг зазвучал высоко и торжественно. — Это символ Десяти Тысяч Волн, Обращенных Вспять. Он отменяет действие заклинания, обращая его на вред людям. Каждый раз, когда кто-то из семьи Чэнь читал это, активировался и знак отмены. Призванные подобным образом темные силы, в конце концов, сломали печать и свели с ума призрак девы Ло. Семья Чэнь не владеет магией. Кроме старейшины Юйхэна, который передал им этот шелк, кто еще мог бы научить их такому сильному темному заклятию?!

— Старик, не смей обливать людей грязью! — Сюэ Мэн впал в ярость. — Если мой учитель захотел бы убить этих людей, стал бы он искать обходные пути? Разве сложно подделать почерк в одном только символе? Говорите, что это нарисовал мой учитель, а я говорю, что какой-то ублюдок дорисовал знак по дороге, чтобы подставить нас!

Ли Усинь рассмеялся:

— Ах, молодой господин Сюэ Цзымин, правильно ли младшим влезать в разговоры старейшин?

Ему ответил Сюэ Чжэнъюн:

— Глава Ли, с вашей стороны было несправедливо обвинять Юйхэна только из-за куска шелка. Ребенок прав, почерк можно подделать. Если кто-то поставил своей целью бросить тень на имя старейшины Чу, достаточно было немного потренироваться, чтобы дорисовать символ к его заклинанию, и было бы сложно распознать подделку.

— Тогда я должен спросить, когда у старейшины Чу появились такие враги? Кто готов потратить столько времени и сил, чтобы навредить ему?

Мо Жань, молчавший все это время, вдруг рассмеялся.

Ли Усинь посмотрел на него и, вспомнив былую грубость этого юноши, нахмурился:

— Над чем ты сейчас смеешься?

— Я смеюсь над тем, что вы обсуждали это так долго, но все равно кое-что забыли.

Сюэ Чжэнъюн с любопытством спросил:

— О чем ты, Жань-эр?

— Хотя читаю я мало, но все же имею представление о том, как именно работает знак Десяти Тысяч Волн, Обращенных Вспять, и я даже знаю, как его нужно рисовать, — с улыбкой заявил Мо Жань. — Смотрите, разве это не он?

Стоило ему договорить, и на кончике его пальца появился алый светящийся след духовной силы. Прислонившись к колонне, Мо нарисовал в воздухе изысканное заклинание Десяти Тысяч Волн, Обращенных Вспять, которое внешне напоминало прекрасный алый фейерверк.

— Сукин сын, а ты крут! Когда успел научиться? — изумился Сюэ Мэн.

Мо Жань с улыбкой ответил:

— Это было в одной из книг учителя, и я решил, что оно выглядит забавно. Вот, оцените! — с этими словами он легонько стукнул зависшую ярко-алую руну и заставил ее медленно взмыть в небо над головами всех присутствующих, слегка мерцая огненными искорками.

— Может теперь сравним символ на шелке с тем, который нарисовал я?

Ученики Пика Сышэн не выказали особого страха или удивления от его действий. Заметив, как Чу Ваньнин равнодушно бросил ткань на столик перед ним, казалось, молчаливо соглашаясь с рассуждениями Мо Жаня, они дружно кинулись сравнивать.

Поначалу ученики Усадьбы Битань просто недоверчиво смотрели на них, но, не сдержав любопытства, вскоре присоединились к общему обсуждению, придирчиво сравнивая два символа.

Наконец, все они пришли к единому мнению о том, что заклятье на шелке и то, что нарисовал Мо Жань, были почти одинаковыми, как будто их создал один и тот же человек.

Тут глупый выскочка из учеников Ли Усиня снова решил вмешаться. Указав на Мо Жаня, он закричал:

— Вот и отлично! Отлично! Сам себя выдал! Это ты убил всех жителей!

Мо Жань: — ...

Чу Ваньнин вдруг спросил:

— Маленький ученик, как мне обращаться к тебе?

— Хм? Вы спрашиваете мое имя? — дурак на мгновение удивился, а потом высоко поднял голову и гордо заявил. — Воздержусь от поклона, можете обращаться ко мне тринадцатый ученик Чжэнь Цунмин[91.2].

Мо Жань фыркнул.

А Чу Ваньнин, напротив, будто и не заметил иронии. В конце концов, он сам назвал себя когда-то «пугающим до смерти». Поэтому Юйхэн только холодно отчитал его:

— Молодому поколению нужно научиться молчать, когда говорят старшие.

Этим предложением он вернул грубость, допущенную ранее в сторону его учеников. Ли Усинь только покраснел, выслушав это замечание. Он был зол, но что он мог сделать? Хмыкнув, глава Ли язвительно заметил:

— Ученик старейшины Чу, очевидно, очень талантлив. Такие поразительные способности в столь раннем возрасте! Это заклинание начертано на уровне самого старейшины Чу, и не отличишь.

Мо Жань хмыкнул:

— Глава Ли, дело тут вовсе не во мне. Если вы сможете правильно начертать этот знак, то сделаете это точно так же, как и мой учитель.

Ли Усинь уставился на Мо Жаня.

— Что ты имеешь в виду?

Мо Жань улыбнулся:

— Десятки Тысяч Волн, Обращенных Вспять — сложное заклятье. Важна и сила нажатия, и длина линий, и плотность рисунка. Знак не должен отличаться даже в мелочах, поэтому, кто бы его ни нарисовал, он будет таким же, и почерк тут совершенно ни при чем. Если в рисунке будет допущена хотя бы малейшая неточность, заклинание просто не сработает.

— Пустая болтовня! — вынужденный публично выслушивать поучения от младшего, Ли Усинь покраснел от стыда, а жидкая бородка подрагивала от гнева. — С чего бы заклинанию быть таким сложным? Хотя никогда раньше я не изучал эту технику, но мне совершенно ясно, что ты несешь чушь! Не болтай попусту, мальчишка!

— Он не «болтает попусту».

От этого холодного замечания Ли Усинь хоть и растерял часть своей уверенности, все же сердито повторил:

— Чу Ваньнин, стоит ли потакать пустым слухам! Откуда