начале Петр встретил страшные бунты мнимых староверов, волнение невежественных масс под личиной веры и во имя древнего Православия, потом заговор на жизнь его и мятежное восстание стрельцов. На это восстание царь отвечает страшным стрелецким розыском с пытками и жестокостями, каких история не видала со времен Грозного; это был акт не правосудия, а ожесточенной ярости царя, который в это время, по словам современников, был как лев рыкающий 12. Страшные застенки Преображенского постоянно наполнялись новыми жертвами царского гнева; среди пыток и казней орудие крутой воли Петра – суровый князь-кесарь Ромодановский непрестанно, по собственным словам его, «кровьми омывался». Так с самого начала Петровская реформа получила крутой и даже фантастический характер и стала вводиться насильственными и жестокими средствами.

Но, несмотря на ненависть к суеверию, напрасно обвиняют Петра в недостатке веры. Ввиду громадности предстоящих работ Петр считал первым долгом как для себя, так и для своих подданных «безустанный труд», физический и умственный, ремесленный и военный. Ив этой любви к труду мы видим первую черту религиозного характера Петрова. «Молись и трудись», – говаривал он, а также: «Аще кто не хощет делати, ниже да ясть». «Мы, – писал царь из Голландии Патриарху Адриану, – последуя слову Божию, бывшему ко праотцу Адаму, в поте лица трудимся». «Мы, – писал царь в другой раз почти в тех же выражениях боярину Стрешневу, – по заповеди Божией к праотцу Адаму, в поте лица своего хлеб едим». Как человек умный и много испытавший, Петр не мог не заметить, что часто самые усиленные труды ни к чему не ведут, что для успеха нужно еще что-то. Что же именно? «Благословение Божие», – решил Петр, по крайней мере, в применении к себе. «Быть трудолюбивым и честным, – рассуждал Петр, – вот лучшая политика человека, власть имущего; приносит она, однако же, мало пользы, если не сопутствует ей благословение Божие». Эта идея о воле Божией, всеми управляющей, о необходимости помощи Божией, Божьего благословения для успешного труда проникает всю общественную деятельность Петра и дает ей христианский оттенок. Обращение царя к Промыслу Божию оживало с особенной силой при радостных или торжественных событиях 13. Воззвание к промыслу Божию не было чуждо Петру и при неудачах 14.

В трудных для совести случаях, которые, впрочем, при определенности воззрений Петра, были у него очень редки, он считал для себя непременным долгом обращаться к свету закона Божия и освещать им путь свой. Таково было дело царевича Алексея. Петр призывал духовных и светских сановников принять участие в разбирательстве этого трудного для его совести дела 15.

Нельзя сказать, чтобы религиозное сознание, внушавшее Петру во всех общественных отношениях благоговение к закону Божию, было всегда безошибочно. Строгость перевешивала в нем милосердие, и, казня преступников, Петр почти всегда забывал изречение Апостола: «И хвалится милость на суде». В этом отношении любопытна одна сцена из эпохи стрелецких казней. Патриарх Адриан, вспомнив старинную обязанность святителя печаловаться за опальных, пришел в застенок с иконой Богоматери и молил царя о пощаде преступников. «Зачем ты здесь? – вскричал Петр. – Разве тебя зовет сюда твоя обязанность? Скорее уходи и поставь икону на свое место; знай, что я не меньше твоего чту Бога и Его Пречистую Матерь, но мой долг и истинное благочестие обязывают меня заботиться о народе и карать злодеяния, ведущие к общей погибели». «Я думаю, – сказал даже царь, – что для Бога нет более приятной жертвы, как кровь беззаконников». Но в другом подобном случае Петр поступил иначе: когда он приехал в Смоленск для казни стрельцов и преступники уже были подведены к плахе, вдруг из толпы народа бросается к ногам раздраженного государя игуменья Смоленского девичьего монастыря Марфа с громким воплем о помиловании. Это неожиданное зрелище так поразило царя, что он подал знак остановить казнь, и вскоре милость восторжествовала над справедливым гневом. Петр почувствовал сладость прощения и в благодарность Марфе приказал, чтобы она требовала от него, чего пожелает, что он все готов исполнить. Тогда благочестивая старица просила построить в обители ее каменную церковь вместо деревянной, и просьба ее была исполнена 16.

Император Петр I Алексеевич

Как человек искренно верующий, Петр, естественно, должен был молиться. К внешнему богопочтению Петр относился довольно свободно. По праздникам Петр ходил в церковь, причем по живости характера любил принимать участие в Богослужении: пел на клиросе и читал Апостол, но богомольем особенным не отличался. Черты древней русской набожности: постничество, долгие земные поклоны, возжигание многих свечей перед образами, любовь к добродушным колоколам и прочее были не в духе царя. Тем не менее были в многотрудной жизни Петра такие минуты, когда он молился с полной горячностью и искренностью. Так после страшной бури на Белом море, пристав к берегу у Пертоминского монастыря, Петр с усердною благодарственною молитвою поставил крест в память о своем чудесном спасении. Так на полях полтавских, над могилой убитых воинов, Петр, конечно, волнуемый самыми сильными и разнообразными молитвенными ощущениями, водрузил собственноручно крест с надписью: «Воины благочестивые, за благочестие кровию венчавшиеся в лето от воплощения Бога Слова 1709». Так во время пребывания в Карлсбаде, Петр часто удалялся на близлежащую гору для уединенных молитв. И доселе деревянный крест обозначает там место царской молитвы.

Но вместе с тем Петр ввиду осмеяния суеверий и старых обычаев позволял себе грубые и кощунственные забавы 17, соблазнявшие верующих людей. Брадобритие, немецкое платье, празднование Нового года 1 января (вместо 1 сентября) и другие нововведения восстановляли чтителей старины против царя-преобразователя. А преследуемые Петром изуверы раскольники принимали его за антихриста.

Патриарх Адриан сначала было резко высказался в старом духе против иноземных обычаев и нововведений, но скоро должен был замолчать; в последнее время он даже вовсе уехал из Москвы и жил безучастно в своем любимом Перервинском монастыре 18. Патриарх не мешал реформам; но Петру этого было мало, ему нужно было, чтобы Патриарх ему содействовал: безучастное положение первосвятителя было тем же отрицанием новых порядков, только безмолвным. Петр видел в Патриархе живое нравственное средоточие всех недовольных; для подтверждения такого взгляда среди тогдашних обстоятельств ему вовсе не нужно было каких-нибудь особенных фактов в поведении Адриана, достаточно было и того, что Адриан высказывался в духе недовольных прежде; теперь он замолчал, но он мог заговорить опять, и притом в такое время, когда противодействие Патриарха было всего более опасно, могло наделать еще больше хлопот, чем во времена Патриарха Никона. В октябре 1700 года Патриарх скончался, и возник трудный вопрос о назначении ему преемника. Где было