– Не люблю бесшумных гроз, - поежился Торанц. - Неестественно как-то… и тревожно… - Он вдруг вспомнил ровное оранжевое пламя глаз скалогрыза. - Глаза у них в самом деле светятся?

– Светятся, - подтвердил Диего. - Да и не глаза это вовсе, а рентгеновские локаторы, оранжевое свечение - побочный эффект их работы.

– М-да… Наверное, никогда не устану поражаться изобретательности природы.

Тихо, но четко прочитал четверостишие Блейка задумавшийся Руденко.

– Серьезный вопрос, - вздохнул Диего. - Особенно если применить его к стражам.

Торанц подозрительно посмотрел на лицо разведчика, хранившее серьезное выражение.

– При чем здесь стражи?

– Стихи Юры подходят к ним больше, чем к кому-либо. Кем придуман огневой, соразмерный образ твой, страж? Ну, может быть, и не совсем соразмерный, но вопрос поставлен не в бровь, а в глаз.

– О чем ты? Не разговаривай полунамеками.

– Иначе он не может, - с внезапным раздражением бросил Руденко. - Своими умозаключениями он толкает нас к пропасти, просто голова кругом идет.

– Так поделись со мной.

Диего искоса посмотрел на насупленного начальника сектора и медленно проговорил:

– Может быть, это и в самом деле только мои фантазии, сам не знаю.

Нужна проверка, я уже говорил. Отправной точкой моих умозаключений была мысль: откуда у энифиан столь крайний "социал-биологизм", редуцирующий человека до уровня биологического существа? Почему они относятся к нам как к биологическим машинам, а не существам разумным? Плюс к этому их признание в отсутствии эмоциональной сферы. Теперь понятно?

– Если бы, - хрипло ответил Торанц. - А доказательства?

– Я только ими и занимаюсь. Ну, кажется, уже можно отправляться. - Диего удобнее уселся на сиденье, взвесил в руке контактор, потом вдруг обернулся и в упор посмотрел на Торанца. - Единственная просьба, Джордж.

Не делись своими сомнениями и догадками в Зоне и тем более не докладывай о них на Базу. У меня есть факты, что все наши разговоры в Зоне и переговоры с Базой прослушивают энифиане.

Быстролет вынырнул из мглистой тени ущелья, и в его оперении заиграли крохотные радуги дождевых брызг. Хабуб умчался на юг, волоча за собой опадающий хвост тумана и водяной пыли.

Они стояли на берегу, утопая по щиколотку в крупном жемчужном песке, и у ног лежал дымящийся после дождя океан, прозрачный до того, что даже в полукилометре от берега можно было разглядеть его дно.

Диего нагнулся и плеснул себе в лицо водой.

– Благодать, скажу я вам, отцы. Жаль, что вы этого не ощущаете.

Видимо, одна и та же мысль: "А на Земле?" - мелькнула у обоих - у Торанца и Руденко, потому что Диего фыркнул и поднял обе руки над головой:

– Сдаюсь и прошу прощения. А теперь пройдем во-он до того бугорочка.

Идти по песку одно удовольствие, вот и прогуляемся.

До бугорочка было около четырехсот метров. Шли медленно. Руденко забрел по пояс в абсолютно спокойное зеркало воды и шел вдоль кромки берега, поднимая сказочно прозрачную воду. Ему вдруг захотелось, как Диего, идти по берегу без скафандра, брызгать на шею водой и дышать йодистой свежестью древней колыбели жизни.

"Сорок недель без Земли - это много, - подумал он. - К сожалению, это не Земля, а Эниф, и дышать смесью угарного и углекислого газов я еще не научился…"

– Что касается запахов, - словно невзначай обронил Диего, - то йодом здесь не пахнет. Океан перенасыщен углекислотой и солями бария, есть и бромистые соединения, и соли урана и тория. Согласен, это химия, а не поэзия, просто даю справку. А вот и то, ради чего я вас сюда притащил.

Странный голый бугор, к которому они подошли, оказался мощной ржавой плитой, утопающей под многометровым слоем песка. Чуть поодаль из песка выступали углы еще нескольких плит, чередой уходящих в океан.

– Тот же молибденовый сплав, тот же возраст. Здесь тоже когда-то стоял город, но сейчас он под водой, почти полностью занесен илом. Из плит предки энифиан… ну, может, не предки, а другая разумная раса, не выдержавшая конкуренции с настоящей, построила убежища, но те не вынесли испытания временем.

– Десять тысяч лет и ураганы… - сказал Руденко. - Никакая сталь не выдержит.

– Другая раса… - повторил Торанц, пробуя на язык новое слово. - Две расы на планете: технологическая и биологическая, одна из которых не смогла себя защитить… Так? Но реально ли это? Что, если эволюция просто сделала крутой поворот? Такое могло произойти?

– Примеров сколько угодно, даже на Земле, - сказал Руденко с непонятной интонацией.

– Скорее всего вы оба ошибаетесь, - грустно сказал Диего. - Самый крутой поворот эволюции длится не менее нескольких десятков миллионов лет, но никак не десятки тысяч. Столь круто могут повернуть свою историю только разумные существа. А теперь посмотрите сюда, вдоль берега. Видите?

Километрах в восьми на берегу океана виднелась туманная желтая полоса, из которой вырастал частокол тонких из-за расстояния шпилей.

– Что это? - нарушил молчание Торанц.

– Одна из зон недоступности, куда нас не пускают стражи.

Прелюбопытнейшее место, скажу я вам! Ребята с Базы провели локацию здешних районов, по-видимому, это действующий завод, оставшийся со времен оных…

– Диего не договорил. Над урезом воды появилась черная точка, приблизилась, и люди увидели стража. Он летел чуть в сторону, но сделал крюк и пролетел над ними, внимательно разглядывая их белыми, без всякого выражения, глазищами. Два метровых крыла он распростер в стороны, третье стояло парусом, и казалось, что он плывет по воздуху, подгоняемый попутным ветром.

– Разведчик, - бросил сквозь зубы Диего, глядя вслед пролетевшему уроду из-под козырька руки. - Кому-то не понравилось наше появление на берегу вблизи зоны недоступности. А ну-ка быстренько в машину, не по душе мне их сигнализация. - И первым направился к быстролету.

– Куда теперь? - спросил его Торанц в кабине.

– В океан. Покажу город, сквозь толщу воды он виден хорошо. Потом пройдем возле зоны недоступности, у которой повышен радиационный фон.

Пристегнитесь, пойдем на форсаже.

Океан распахнулся перед ними во всю ширь.

Диего поколдовал над замком, и дверь, к удивлению Нагорина, рассыпалась белым порошком.

– Смотри-ка, перестал держать магнитный каркас, - сказал Диего, переступая порог. - Последний раз я был здесь два месяца назад.