Почему он в свое время не нашел нужных слов, не остановил, не помог? Филиппу нужна была помощь, а не суд. Он хотел примирения, понимания, тепла, а получал сухие деловые письма о состоянии границы, деньги и военные трофеи. Жоффруа все же удалось их рассорить, пусть даже ценой собственной смерти. Он даже не почувствовал, что брат умер, его смерть оказалась для него полной неожиданностью, равно как и протекторство и уж тем более корона.

Герцог Эстре думал, что взнуздал свою судьбу, но та оказалась сильнее. Поток событий подхватил его и понес, он не успевал за ними. Последнее, что он сделал по собственной воле, это перехватил племянника по дороге в Мунт, разрушив планы Вилльо и не пролив при этом ни капли крови. Нет, он еще наделил Генеральные Штаты правом судить изменников, но дальше... Старик-священник со своей тайной, заговор Гастона, его исповедь, и все за какие-то несколько дней. Проклятый, если б он знал обо всем раньше, но назад вернуться не дано никому, никогда и ниоткуда.

Теперь он и впрямь последний из Тагэре. Братья мертвы, сестры замужем, у них другие семьи, другие заботы. Конечно, у него есть друзья, есть дети, есть Жаклин, была и любовь, и счастье, так что хватит себя жалеть!

Ты досадовал на Филиппа, что он делает не то и не так и не делает того, что нужно? Так попробуй сделать то и так, Ваше Величество! Теперь будет не на кого пенять, разве что на самого себя. Попробуй заставить крестьян сеять, баронов давать деньги на ремонт дорог, купцов привозить хороший товар, а мытарей не брать больше, чем положено. Ты можешь воевать, рубить головы, строить города, только вот не можешь воскресить погибших и вернуть потерянное. Отец, Эдмон, Дени, Филипп, Гастон останутся мертвыми, а Даро – женой Артура Бэррота. Рито говорит, что любовь не стоит того шума, который из-за нее поднимают, и бежит на очередное свидание. Жаклин шепчет, что человек живет, только любя, пишет новый сонет и отправляется в свою одинокую постель. Правы оба. Без любви жизнь не совсем жизнь, но живут и без любви. И ничего не происходит – дождь идет, листья распускаются и опадают, дети рождаются, корабли уходят в море.

Ранняя в этом году осень, а может, это еще и не осень, просто ветры Эландского моря принесли дожди. Ветры Тагэре и Эльты, на правах родственников заглянувшие на коронацию. Завтра он будет миропомазанником Божьим, преклонит колени перед чужим человеком в зеленом облачении, и тот будет читать из Книги Книг напутствие новому королю. Ему до сих пор страшно и пусто без Евгения, он один, несмотря на друзей, семью, народ. Один, потому что одни его не поймут, других он не хочет пугать и волновать раньше времени, третьи... третьи готовы ради него умереть, и именно поэтому нельзя их впутывать в эту проклятую игру, замешенную на крови и золоте.

Он был бы спокойнее, останься Жаклин с детьми в Эстре, но королеве не пристало жить отдельно от супруга, они уже не принадлежат себе, хотя когда это он был свободен? Разве что когда жил во Фло... Что ж, горбун Тагэре, вот ты и король, ты, который никогда об этом не думал и этого не хотел. А ведь Евгений спрашивал его, что он стал бы делать, если бы... Неужели старик все знал? Знал, что Элеонора не королева, но ведь между ним и троном стоял Жоффруа, Жоффруа, убитый за это и поэтому. Проклятый! А если бы Ларрэн остался жив? Он был бы законным королем и гибелью Арции, и что бы тогда стал делать ты, Сандер? Поднял руку на брата ради страны или пожертвовал бы страной ради брата?

Брата? Зачем врать, он ненавидел и презирал Жоффруа, он чуть не убил его дважды – из-за ифранского золота и из-за Жаклин. И он не стал бы ждать, пока Ларрэн угробит королевство. Хвала святому Эрасти, судьба его уберегла хотя бы от братоубийства. Но дети Жоффруа и Изо ни в чем не виноваты, нужно будет вернуть им титулы и земли, а Фло... Кому же отдать Фло? Настоящая наследница – Жаклин, но она жена короля, а Фло должна иметь сигнора. Филипп бы, не задумываясь, подарил ее Рафаэлю, но он не Филипп. Сигнором Фло будет ближайший родич Рауля по мужской линии...

А дождь все идет, завтра будет очень мокрая коронация, а еще через месяц с небольшим ему исполнится тридцать. Появится ли вновь его таинственный друг с нарциссами, или короли не достойны живых цветов? Сандер коснулся рукояти подаренного Обеном меча, выкованного для Шарля Тагэре. Утром в храме Александр Тагэре примет корону из рук спешно прибывшего из Кантиски Предстоятеля эрастианцев и произнесет заученные слова, но сейчас, под шум принесенных из Эльты дождей, он принесет свою клятву.

Повинуясь непонятному порыву, Сандер выхватил из ножен клинок, вспыхнувший серебристым светом в блеске расколовшей небо молнии. Торжествующим драконом зарычал гром, сквозь клубящиеся тучи проросла еще одна огневеющая ветвь, и еще одна, и еще... А последний из Тагэре, преклонив колени перед северной грозой, приложился губами к клинку.

– Отец, если ты слышишь меня, я помню, что Тагэре для Арции, а не Арция для Тагэре. Эдмон, Дени, моя жизнь не запятнает вашей смерти. Гастон, Война Нарциссов закончена, клянусь, я никому не стану мстить. Филипп, прости, что я не был рядом с тобой, будь спокоен, твои дети будут и моими, я смогу защитить всех, кого ты любил.

Я присягаю вам всем, что буду верен Арции и ее народу в жизни и смерти. Вашей памятью и своей честью и кровью клянусь!

Наверное, он совсем рехнулся, но в шуме дождя и раскатах грома ему явственно послышалось: Арде!

– Что ж, время пришло. Он поднял меч, скоро в небесах Тарры вспыхнут три звезды, и начнется то, что начнется.

– Успокойся, брат, вспомни, как мы ждали этого дня и боялись, что битва будет проиграна, не начавшись. Не впервые судьбы миров оказываются в руках смертного, а эти руки сильны и чисты. Скиталец не мог ошибиться в своей крови. Я верю Последнему из Королей, и я верю в него. И в тех, кто вернется.

– Я не сомневаюсь в его сердце, но порой сердце – плохой советчик, кто поручится, что оно не дрогнет, когда речь пойдет о малой крови, которой можно остановить большую?

– А кто поручится, что именно с малой крови не начнется великое зло? Как бы то ни было, дело сделано, уже ничего не изменить. Они все здесь: Властелин, Брат, Дева, у каждого своя звезда, свой выбор и свой бой...

– А ОН стоит, смотрит и ждет, пока другие захлебываются кровью и слезами!

– Мы тоже лишь смотрим, брат.

– Да, но мы НЕ МОЖЕМ вмешаться и все же пытаемся обойти запреты. ОН может, но ему важнее дождаться обвала, чтоб со скорбным вздохом простить похороненных под руинами.

– Что ж, когда-нибудь с него спросят и за это. Лучи Темной Звезды холоднее льда и острее меча. А обвал... Он может и не случиться, даже падающую скалу порой можно удержать.