Некоторое время хранитель и путники не произнесли ни слова.

— Боги жестоко посмеялись над Икарием, — вновь заговорил джагат. — Лишившись памяти, он не знает, что побудило его начать свои долгие странствия. Ему ничего не известно о поврежденных магических Путях и тайнах Азата.

Улыбка джагата была насквозь пронизана болью.

— Он и обо мне ничего не знает.

— Так ты… Гофос? — вдруг спросила Апсалара.

Джагат не ответил.

Возле ближней стены Скрипач заметил скамью. Доковыляв туда, он сел, прислонился к теплой стене и закрыл глаза.

«Боги милосердные, что есть все наши внешние сражения и внутренние шрамы? Царапины и не более. Спасибо тебе, Клобук, за дар смерти. Я бы не смог жить тысячелетия, как живут Властители. Я бы просто истерзал себе душу».

— Вам пора уходить, — объявил джагат. — Если кто-то из вас ранен — у входной двери стоит лохань с целебной водой. За пределами Дома Азата эта ночь полна опасностей. Будьте осторожны.

Скрипач встретился глазами с Апсаларой и отвернулся, не желая, чтобы она видела его слезы.

«Маппо и Икарий… как же переплелись ваши жизни!»

— Пошли, — тихо сказала Апсалара.

Скрипач кивнул, тяжело вставая.

— Мне эта водичка точно не помешает, — пробормотал сапер.

Крокус бросил прощальный взгляд на пристанище джагата: выцветшие шпалеры, резную скамью, стол у противоположной стены, заваленный свитками пергамента. Вздохнув, парень молча вышел. Вслед за ним вышел Реллок.

Коридор вывел путников к входным дверям. С одной стороны стояла деревянная лохань, с другой на крючке висел деревянный черпак. Апсалара сняла его, зачерпнула воды и подала Скрипачу.

Он пил большими глотками и стонал: исцеление ноги было отнюдь не безболезненным. Потом боль ушла. Скрипач стоял, опустив плечи. Лицо обильно покрывал пот. Спутники вопросительно смотрели на него.

— Эту воду не пьют впрок, — тихо сказал сапер. — Только если ранен или болен, иначе она погубит.

Апсалара молча повесила черпак на место.

Входная дверь открылась от легкого прикосновения. За нею лежал густо заросший двор. Ночное небо затянули облака. Мощеная дорожка вела к арке ворот. В соседних домах не светилось ни одного окошка.

— Мы в Малазе? — спросил Крокус.

— Да, парень, — ответил сапер.

— Противный город.

— Ты прав.

Скрипач ощупал лодыжку. Боль исчезла. Мягко ступая, он дошел до ворот и выглянул на улицу. Кроме теней, там не было никого.

— Не нравится мне все это, — проворчал Скрипач.

— Малаз под колпаком магии, — сказала Апсалара. — Знакомый вкус.

— «Когти»? — спросил сапер.

Она кивнула.

Скрипач полез в мешок.

— Похоже, нам кое-кого придется угостить по дороге.

— Может, обойдемся без угощений?

Скрипач вытащил пару «гарпунчиков».

— Обойдемся, если сами не попросят.

— И куда теперь? — шепотом спросил у него Крокус.

«Эх, парень, если б я сам знал!»

— Попробуем навестить «Улыбку». Эту таверну мы с Каламом хорошо знаем.

Они вышли из ворот.

Путь им преградило нечто большое и бесформенное. Апсалара едва успела удержать Скрипача, приготовившегося метнуть «гарпунчик».

— Погоди!

Демон повернул к ним голову, сверкая серебристым глазом. На плече у него сидел мальчишка с лицом, покрытым запекшейся кровью. Лицо мальчишки лишь отдаленно можно было назвать человеческим.

— Здравствуй, апторианский демон, — узнала чудовище Апсалара.

— Вы ищете Калама Мехара? — спросил мальчишка, обнажая зубастую пасть.

— Да, — ответила за всех Апсалара.

— Он сейчас держит путь к крепости на скале.

— К Ложному замку? — удивился Скрипач. — Что он там забыл?

— Разве он не собирался встретиться с императрицей? — вопросом ответил странный мальчишка.

Сапер повернулся туда, где на скале темнели очертания крепости, над которой развевался такой же темный флаг.

— Клобук меня накрой! Значит, Ласэну на старые места потянуло?

Ребенок одарил его своей жутковатой улыбкой.

— Мы вас проводим. Пройдем через Тень — никакие «когти» не достанут.

— Ну тогда веди нас, — улыбнулась ему в ответ Апсалара.

Бешеная скачка продолжалась до самой каменной лестницы, что вела на вершину скалы.

— Не гони его так, — сказал Калам, схватив Миналу за руку.

— Лучше держись крепче, — бросила она. — Подъем не слишком крутой.

«Фенир тебя забодай, женщина! Ты хоть раз взбиралась по этой лестнице?»

Калам почувствовал, как у коня напряглись все жилы. Послушный всаднице, жеребец собрался помчаться наверх, но едва его копыта коснулись каменных ступеней — окружающий мир резко изменился. Конь заржал и встал на дыбы, только было поздно. Его и обоих всадников поглотил магический Путь.

Калама сбросило с коня. Он задел стену, добавив к своим ранам еще одну царапину. Затем последовал удар о блестящий пол. На мгновение Калам утратил способность дышать. Арбалет выпал у него из рук. Хватая ртом воздух, ассасин встал.

Они находились в коридоре, где пахло плесенью. Жеребец всем своим видом показывал, что мечтает поскорее отсюда выбраться. Над головой тянулся высокий сводчатый потолок. Ми-нала сумела удержаться в седле и теперь успокаивала коня. Подавшись вперед, она гладила его по морде. Вскоре жеребец перестал фыркать.

Калам потирал ушибленное плечо.

— Где это мы? — шепотом спросила Минала, оглядывая длинный пустой коридор.

— Думаю, что уже внутри Ложного замка, — ответил ассасин, нагибаясь за арбалетом. — Императрица знает о нашем появлении. Похоже, ей не терпится меня увидеть.

— Тогда, Калам, плохи наши дела.

Он молча согласился.

Коридор упирался в двери.

— По-моему, мы попали в Старую башню, — сказал Калам.

— А пахнет, как в конюшне, — поморщилась Минала.

— Ничего удивительного. Половину замка превратили в конюшню. Правда, Главный зал уцелел.

Он кивнул в направлении дверей.

— Нам туда.

— Других проходов нет? — спросила Минала.

Калам покачал головой.

— Не осталось. А если и есть, нас может занести еще в какой-нибудь магический Путь.

Минала спешилась.