В дискуссиях о свободе воли все и всегда неизбежно обращаются к т. н. экспериментам Либета{924}. В 1980-х гг. нейробиолог Бенджамин Либет из Калифорнийского университета в Сан-Франциско опубликовал изумительное исследование. Испытуемого с прикрепленными к голове датчиками ЭЭГ, регистрирующими электрическую активацию мозга, сажали перед экраном с циферблатом, по которому вместо стрелки двигалась световая точка. Далее участника инструктировали, что ему следует легонько ударять себя по запястью, как только этого захочется, но перед каждым ударом с точностью до секунды нужно отмечать положение бегущей по циферблату точки.

И когда Либет снимал показатели ЭЭГ, он обнаружил т. н. потенциал готовности – сигнал в моторной коре и дополнительной моторной области, указывающий, что вскоре будет произведено движение. И этот сигнал неизменно появлялся за полсекунды до того значения времени, на которое указывал сам испытуемый, ориентируясь на положение точке на циферблате. Как это истолковать? А вот как: мозг «принимает решение» что-то сделать раньше, чем человек это осознает. И как в этом случае можно утверждать, что вы совершаете движение по своему выбору, своему свободному выбору, если нейронные каскады уже встали наизготове, а вы даже еще не начали сознательно выбирать? Свобода воли – это иллюзия.

Ясно, что это исследование вызвало целый шквал обсуждений, споров, повторных экспериментов, усложнений, опровержений, уточнений – я в них мало что смыслю. Одно из критических мнений апеллировало к очевидному ограничению примененной методологии. Согласно ему, мы решаем сами, когда совершить движение, и данное решение как раз отражается в потенциале готовности. А те самые полсекунды – это промежуток времени, необходимый для концентрации внимания на: а) циферблате и б) движении руки. Иными словами, эти полсекунды могут оказаться артефактом экспериментального метода, а не реальным явлением. Другие критики отмечают неопределенность момента, когда появляется желание нажать на кнопку. Остальная критика выше моего разумения.

Что интересно, еще одну интерпретацию результатов предложил сам Либет. Да, существует промежуток времени между готовностью мозга совершить действие и осознанием этой готовности, и да, это означает, что выбор был сделан неосознанно. Но именно за этот промежуток времени могло быть сознательно принято решение о наложении запрета на это действие. «Может, мы и не вольны в своих действиях, но зато вольны в бездействиях»[487]{925} – так емко выразил эту мысль Рамачандран (я писал о нем в главе 14, рассказывая о зеркальных нейронах).

Вместе с этой новой интерпретацией появились, что вполне предсказуемо, и новые контринтерпретации, породив новый виток контрконтринтерпретаций, дискуссий и экспериментов. Но для нас все эти дебаты вокруг различных ограничений свободы воли сводятся к природе того пульта управления, который находится под контролем гомункулуса. Так сколько и какие из его кнопок, тумблеров и рычажков, до предела выкрученных и поднятых, дают команду «на старт», а сколько и какие – «полный назад»?

Таким образом, принимая концепцию ограниченной свободы воли, мы получаем достаточно пространства и для свободной воли, и для биологически опосредованного поведения, поэтому наши рассуждения сводятся к вопросу, где именно проведены эти демаркационные линии на песке и насколько они четкие. И этими рассуждениями я подвел вас к самой, как я считаю, важной линии.

В конце 1990-х гг. Кэрол Двек, специалистка из Стэнфордского университета, выполнила революционную работу по психологии мотивации, представив результаты исключительной важности. Предположим, что ребенок выполняет некое задание или делает какую-то работу и у него все получается. Тогда его нужно похвалить – можно сказать: «Вот это да! Какой ты умный!» или «Вот это да! Как ты здорово потрудился!» Если ребенка похвалили за трудолюбие, то в следующий раз он постарается поработать еще лучше, продемонстрирует большее усердие, а сам процесс выполнения задания покажется ему приятнее; в итоге ребенок с большей вероятностью высоко оценит сам результат, а не полученную за него похвалу. Если же хвалить ребенка за сообразительность, то картина будет прямо противоположной. Потому что в этом случае усилие начнет казаться чем-то сомнительным, недостойным – ведь я же такой умный, зачем мне тяжело работать, у меня все получается легко и гладко, без пота и натруженных мозолей{926}.

Очень красивое исследование – его сразу взяли на вооружение внимательные родители, которые не могли понять, почему никак не проявляются столь очевидные таланты их отпрысков.

Отчего же мы видим столь разные последствия похвал «Ты такой умный» и «Ты так здорово потрудился»? А оттого, что эти две установки оказываются по разные стороны от одной из глубочайших демаркационных линий, проведенной адептами ограниченной свободы воли. Они считают, что сообразительность и внезапное озарение относятся к биологии, а труд и усердие – к свободе воли.

Наблюдать за природными способностями – одно удовольствие. Вот атлет, никогда и не пытавшийся прыгать с шестом, наблюдает за опытными шестовиками. Наблюдает, наблюдает, потом пробует… и взлетает в воздух, как настоящий профи. Или певец, чей голос поднимает из глубин души такие эмоции, о которых вы даже не подозревали. Или один из ваших студентов – вы лишь открыли рот и успели сказать два слова, а он уже понял все ваши мудреные тонкости.

Это впечатляет. Но, помимо впечатляющего, есть еще и вдохновляющее. В детстве у меня была читаная-перечитаная книжка про Вильму Рудольф. Вильма бегала быстрее всех на свете и стала в 1960 г. олимпийской чемпионкой, а потом одной из первых начала бороться за гражданские права. Очень яркая личность. Но представьте себе, она родилась недоношенной, 22-м ребенком в бедной семье из Теннесси, да еще в возрасте четырех лет переболела полиомиелитом, получив в результате повреждение стопы, а также бедра, на которое пришлось наложить фиксатор. Чертов полиомиелит – из-за него она стала хромоножкой. И тогда – наперекор всем прогнозам докторов – она начала упорно тренироваться через боль, через «не могу» и стала самой быстрой в мире. Это вдохновляет.