– Да, конечно! – Чиф хотел добавить, откуда ему это известно, но вовремя сдержался.

– Монастырь был уничтожен бандитами, пошли слухи, что его захватили чуть ли не слуги царя преисподней Ямы… Конечно, хорошая аналогия, тем более что монахи сумели унести и спрятать свои святыни. Но, господин Хо, такие вещи следует доказывать. Покуда же легенда о небесном Пачанге – всего лишь миф. Может, господин Валюженич сумеет доказать обратное, но, надеюсь, без своих особых методов…

– А что – мои методы? – обиженно проговорил Тэд. – Честное слово, господин Чжао, вы меня считаете каким-то кладоискателем!

– – Кладоискатели действуют не столь разрушительно, – буркнул ученый.

– И не столь результативно, – улыбнулся археолог. – Между прочим, вас, господин Чжао, помнится, тоже окрестили не особо…

– Слоном в этнографической лавке, – брезгливо уточнил ученый. – Мои догматики-коллеги, ни разу не бывавшие даже в пригородах Шанхая и предпочитающие изучать фольклор по учебникам…

– А кого-то еще коллеги-догматики обвинили в фальсификации… невозмутимо продолжал Тэд.

– Ваша деликатность потрясает, коллега. Этот «кто-то», да будет вам известно, изучает живой фольклор, а он вовсе не такой, как думают эти теоретики.

Чиф с любопытством слушал перепалку ученых мужей. Похоже, они стоили друг друга, хотя дядя Тэд был, конечно, симпатичнее.

– Могу себе представить, что я услышу, когда покажу свои последние записи, – усмехнулся господин Чжао. – Хотя бы те, что мы сделали неподалеку от Кэбэнчунгу…

– А что вы там записали? – не удержался Чиф. Фольклорист не счел нужным отреагировать, зато Валюженич охотно объяснил:

– Местные жители говорят, что видели всадников Гэсэра, летевших по небу куда-то на северо-запад. Гэсэра якобы узнали сразу – по красному халату и собольей шапке. По мнению тибетцев, Гэсэр спешил на великую битву, которая должна начаться где-то за горами. Между прочим, если взглянуть на карту, то Гэсэр спешил к Пачангу.

Господин Чжао фыркнул.

– Ну и что? – не понял Косухин. – Красивая легенда! Наверно, люди просто услыхали, что в горах идет война, вспомнили о Гэсэре…

Из-под шубы господина Чжао донесся тяжелый вздох.

– Понимаешь, Джон, – пояснил археолог, – по традиционным представлениям, Гэсэр и его войско действительно могут в нужный момент прийти на помощь, но ни он, ни его всадники не могут летать по небу. Они должны пользоваться обычным оружием, ездить верхом на конях из плоти и крови… В общем, боюсь, коллеги господина Чжао решат, что он в очередной раз…

Тэд покосился на шубу, но оттуда не донеслось ни звука.

– Ну, в общем, могут не поверить. Кстати, я уже слыхал легенду о летящих всадниках от мистера Арцеулова. Он был знаком с кем-то из потомков Гэсэра… Что это?

Косухин прислушался – и вновь, откуда-то издалека, донеслось что-то, похожее на раскаты грома.

– Я уже слыхал это, дядя Тэд. Но… Ведь здесь не бывает грозы?

– Мы слишком высоко, Джон, – кивнул Валюженич. – Может, лавина… А может…

Тэд не стал договаривать, но Чиф понял. Он и сам уже успел подумать, что ни лавина, ни гроза тут ни при чем. Где-то там, у самого горизонта гремели тяжелые орудия… Косухин всматривался вдаль, но на черном, усыпанном яркими колючими звездами небе он не заметил ничего подозрительного. Оставалось надеяться, что виной всему – действительно лавины, которые весной часто сходят с гор…

Следующий день оказался куда тяжелее предыдущих. Лю сдал окончательно, его постоянно бил кашель, а обмороженное лицо горело жаром. Идти командир еще мог, хотя и с трудом, но вещи пришлось распределить между остальными. Чиф закинул за плечи карабин – вначале показалось тяжело, но вскоре он привык. Теперь шли медленнее, кое-кто из бойцов тоже чувствовал себя скверно. Чиф понимал, что долго им не выдержать, а пройти предстояло еще немало – как минимум два дня, если удастся сохранить темп.

К полудню Лю стало совсем скверно, и его пришлось поддерживать под руки. Чиф с тревогой прикидывал, что делать, если Лю Вэй-цзян не сможет двигаться. Если его придется нести, отряду обеспечен еще минимум один день среди льда. А этого могут не выдержать остальные.

Было и другое, заставлявшее задуматься. Поутру дальний гром, доносившийся с северо-запада, усилился. Теперь уже сомнений не было: там, у Пачанга, шел бой, причем не схватка между двумя легковооруженными отрядами, а сражение по всем правилам. А затем появились самолеты. Первым их увидел Валюженич: машины шли далеко, на большой высоте, направляясь откуда-то с юга в сторону Пачанга. Сначала самолетов было девять, затем показалась еще одна девятка, потом третья. Издалека нелегко было понять, что это за машины, но товарищ Лю, временно забывший о своей болезни, уверял, будто узнает тяжелые бомбардировщики. Через час к Пачангу ушла новая волна двадцать семь машин. Шло время, гул, доносившийся с севера, становился все громче, но странно, самолеты не возвращались. Валюженич предположил, что летчики действуют «челноком» – отбомбившись, идут дальше на север, где находится запасной аэродром, чтобы затем вернуться к цели уже с новой базы. Куда же в этом случае летят самолеты? В пески Такла-Макана? Или еще дальше – к Челкелю и советской границе?

Чиф понял, что они опоздали. Бой у Пачанга уже начался, краснозвездная армия Шекар-Гомпа атакует древний город. На этот раз Агасфер не поскупился:

десятки самолетов, тяжелые орудия и, конечно, немалое войско, переброшенное по возведенной среди гор дороге. С кем же все-таки идет война? Неужели с местным ополчением? Но тогда почему бой продолжается так долго? К тому же Косухин помнил, что два прежних похода кончились ничем. Что же там происходит?

Оставалось спешить на север, рискуя очутиться в самой гуще боя. Правда, со спешкой не особо получалось: отряд шел медленно, приходилось обходить трещины, вдобавок снег стал заметно гуще и глубже. Даже Валюженич – и тот стал чаще останавливаться, пытаясь хоть немного передохнуть. Из всего отряда бодрыми оставались Чиф и, как ни странно, господин Чжао. Теперь они шли в авангарде. Косухин несколько раз пытался заменить Тэда, ссылаясь на свой тускульский опыт, но американец каждый раз отшучивался, уверяя, что Чиф заведет отряд прямиком в долину Больших Ветров. Выбирать дорогу действительно стало труднее, из-подо льда полезли огромные каменные зубья, провалы и трещины то и дело преграждали путь, вдобавок компас время от времени начинал вести себя странно. Оставалось надеяться на интуицию Валюженича, которая еще ни разу не подвела, и на отдаленный гул, служивший самым верным ориентиром.

Вечером едва хватило сил, чтобы открыть банки с консервами. К счастью, удалось найти свободную от снега площадку между двумя огромными скальными зубьями, защищавшими от ветра. Пришлось вновь достать аптечку и заняться больными и обмороженными, и Чиф пожалел, что не захватил с собою кое-что из медицинского арсенала Любы Бенкендорф.

Отряд уже укладывался спать, а Чиф, завернувшись в шубу, сидел рядом с Валюженичем, прикидывая, сколько еще осталось идти. Археолог считал, что завтра – последний день их ледяного похода. Где-то после полудня, если, конечно, ничто не помешает, отряд дойдет до края ледника, откуда начинается спуск в долину. Итак, оставался последний рывок. Но сил для рывка уже не было, Чиф хорошо видел, как досталось его спутникам. Странно, сам он чувствовал себя неплохо, даже не особо устал, хотя теперь нес, кроме рюкзака и «скрайбера», еще карабин Лю и кое-что из снаряжения. Чиф даже подумал, что охотно прошелся бы ночью, к утру, возможно, добравшись до спуска в долину. Уроженец Тускулы оказался куда выносливее землян, но это не радовало. Он не такой, как другие, и хорошо, если дело только в месте рождения…