– Едут, – перебил Андрей, глядя на приближающуюся черную «Тойоту».

Значит, Петр Петрович за рулем, лично везет старшую дочь к порогу новой жизни. «Е-мое, – пронеслось в голове, – мы действительно женимся…»

Стрельцов секунду помедлил и быстрым, широким шагом направился к машине. «Надо, надо было купить букет!»

Дверца открылась, и первым появился Шурыгин, кивнув Андрею, он поправил темно-серый галстук и замер. Выражение лица спокойное, взгляд цепкий и будто говорит: «Ну, молодой человек, принимайте свою невесту». А невеста, не дожидаясь со стороны жениха приступа обостренной галантности, сама выпорхнула из «Тойоты» и, вздернув подбородок, с вызовом спросила:

– Готов?

На ее плечах белый норковый полушубок, доходящий лишь до талии, на шее – тонкая нитка мелких сверкающих камушков (то голубой перелив, то белый, то кремовый), глубокий вырез платья смягчает атласная лента, на юбке по косой – складка, украшенная тонким кружевом. Ткань четко облегает стройное тело и струится вниз до кончиков туфель, подчеркивая сексуальность и женственность.

Полина. Его невеста.

Он заглянул в ее глаза, наткнулся на ожидаемую усмешку и улыбнулся. Добро пожаловать в загс, дорогая!

– Готов, – ответил Андрей и взял ее под руку.

Если не считать семейного состава с той и другой стороны, а также Макса, то к назначенному времени в роскошный, утопающий в нежных занавесках и цветах зал подтянулись две бывшие одноклассницы со стороны невесты, два бывших одноклассника со стороны жениха и Егор со стороны Шурыгина. Народ пребывал то в нервозном оцепенении, то в состоянии шумной бодрости. Пожалуй, только Амалия Сергеевна, Георгий Иванович и Петр Петрович ждали торжественной части молча, практически неподвижно. Но те напряженные и сочувствующие взгляды, которые они кидали друг на друга, были красноречивее любых слов.

Наконец дружно распахнулись двери в еще один – больший зал, и зазвучала легкая, приятная музыка.

Полина поймала умоляющий взгляд Ольги («Ну, пожалуйста, передумай!»), взволнованный взгляд Катюшки («Уже? Так скоро?»), жесткий взгляд отца («Посмотрим, куда тебя заведет этот брак») и расправила плечи.

Андрей поймал сокрушенно-умоляющий взгляд матери («Одумайся, сынок, она погубит тебя!»), усталый взгляд отца («что ты делаешь…»), чумной взгляд Макса («Беги отсюда, беги! Обалдеть…») и покосился на Полину. Тонкая, хрупкая, красивая… Сильная.

– Пойдем, – небрежно бросил он и сжал ее пальцы.

«Дорогие Андрей и Полина…»

«…пусть этот день запомнится вам навсегда…»

«…заботьтесь друг о друге и в горе, и в радости, и в болезни, и в здравии…»

«…любите и уважайте друг друга…»

«…несите свои чувства через года, берегите их…»

«…пусть счастье всегда стучится в ваш дом, пусть каждый миг переполняет ваши сердца теплом и светом…»

– …и в эти торжественные минуты, перед актом регистрации брака, позвольте вас спросить, является ли ваше желание стать супругами свободным, взаимным и искренним. Андрей, прошу ответить вас…

– Да.

– Полина, прошу вас ответить…

– Да.

Она и не думала, что церемония бракосочетания настолько трогательна и настолько… правдива. Только сейчас, слушая, как их объявляют мужем и женой, протягивая руку к кольцу, ставя подпись, Полина прочувствовала случившееся до кончиков ногтей, до взволнованной дрожи в ногах, до необъяснимого отчаяния, точно она птица, которую поймали, потому что она… так этого хотела. Бравада ушла, испарилась, и глаза запрыгали по гостям в поисках чего-то важного, нужного, ей срочно требуется глоток силы, горсть поддержки… Оля? Нет. Катя? Нет. Папа? Да, папа! На миг их взгляды встретились, и этого оказалась достаточно. Достаточно, чтобы прийти в себя.

И в горе, и в радости? Пусть так.

– Теперь вы можете поцеловать жену.

Андрей шагнул к Полине, чуть наклонил голову набок и улыбнулся. Уф, это было… непросто. Обычные слова, точно стрелы, впивались в сердце… ох уж эти сотрудницы загсов, актрисы своего театра! Пока душу не измотают, не успокоятся. Одно слово – профессионалы! На миг ему даже стало жалко, что свадьба всего лишь обман. «Несите свои чувства через года…» Сейчас понесем!

– Поздравляю.

– Спасибо, и я тебя тоже, – ответила Полина.

Поцелуй… ага… «Надеюсь, он понимает, что я от него не жду… ничего продолжительного? Дежурный «чмок» – и поехали в ресторан».

А Андрей не мог оторвать глаз от ее губ… Докатился, он мечтает поцеловать собственную жену!

С чего бы?

Ну-у… она хороша! Но только по этой причине.

И вообще, у него уже три недели воздержания. Еще вопросы есть? Нет вопросов? Вот и замечательно!

Он притянул Полину к себе, дотронулся ладонью до ее щеки и поцеловал. Вернее, начал целовать…

В зале воцарилась тишина.

Петр Петрович потупил взор.

Оля закусила нижнюю губу.

Катя набрала в легкие звенящего воздуха, а выдохнуть забыла.

Амалия Сергеевна полезла в сумку за валерьянкой.

Георгий Иванович хотел тактично покашлять, но вместо этого часто засопел.

Макс автоматически посмотрел на часы, засекая время.

«Так и до брачной ночи докатиться можно», – подумала Полина и сделала попытку отстраниться.

Собственно, в самом процессе она практически не участвовала, ей хотелось ответить на поцелуй, но это, как казалось, очень ослабит ее позицию. Ее статус – фиктивная жена, и она сама решает, с кем и когда целоваться. Нечего пристраиваться в нужное время в нужном месте.

Полина попыталась отстраниться, но Андрей прижал ее крепче. Показалось или она все же ответила на поцелуй?..

– Почему букет поймала ты? Это несправедливо. – Катя глотнула белого вина и бросила на сестру недовольный взгляд. – Если бы я так подпрыгнула, ты бы сказала, что это неприлично.

– Во-первых, как раз по справедливости поймать букет должна была я, потому что я старше, во-вторых, я всего лишь протянула руку, а в-третьих, подобные приметы – глупости, – прочеканила Оля, складывая пополам льняную салфетку.

– Справедливость и старшинство – разные вещи, и если для тебя эта традиция глупость, зачем вообще тянуть руку? И не ври, ты ее не тянула, ты подпрыгнула! – не унималась Катя, переходя на тон выше. – Ты уже была замужем, а я нет.

– Нашли из-за чего спорить, – фыркнула Полина, – надо было мне два букета бросать.

Оля придвинула небольшую вазу с букетом к себе и демонстративно отвернулась от младшей сестры.

– Боишься, что его кто-нибудь украдет? – насмешливо поинтересовался сидящий напротив Егор. Он подхватил бутылку с шампанским и, ухаживая за дамами, долил в бокалы.