Лита хмыкнула.

– Сколько раз ты произнёс «извини» за вечер и ночь?

Ивлад густо покраснел, и, несмотря на страшную усталость, Лита отметила, что уже почти не боится его.

«Закроем дверь снаружи» – слышать это было неприятно, пусть и не неожиданно. Куда бы она делась, даже если бы дверь открыли настежь? Уж не побежала бы по снегу, когда находится в этом хрупком и нелепом теле.

Она присела на краешек скамьи и продолжила жевать пищу. Угощение было сладким, свежим и вкусным: почти то же самое, что Лита выбрала бы на ужин в любое другое время, разве что золотого яблока не хватало. Закончив, она вытерла липкие пальцы о платье.

– Я готова.

Ивлад и Вьюга провели её в комнатку, маленькую, с узким окошком и тесной кроватью, но Лита и этому была рада.

Ивлад пожелал ей спокойной ночи – от другого человека это могло бы прозвучать как усмешка, ведь ночь уже давно наступила, но ни одна её минута не была спокойной.

– Мы тебя разбудим, – пообещал Вьюга.

Лита молча закрыла дверь и, не раздеваясь, упала на кровать. Строить подобие гнезда из одеял сил уже не оставалось.

За стенами храпели торговцы из Восточной Халкхи, а за дверью слышался голос Ивлада; царевич говорил вполголоса:

– Вдруг отец расстроится? Обещал птицу, а привезу девушку…

Лита издала стон и зажала уши руками, чтобы не слышать ответ колдуна и другие жалобы царевича. В следующую же минуту она заснула.

– Так, может, расскажешь мне, что за бешеные псы тебя покусали, братец?

Ружан захлопнул дверь и приблизился вплотную к Домиру. Голова Домира раскалывалась, лицо горело: в драке Ружан разбил ему бровь и губу.

Едва стих буран, они кинулись в погоню за пропавшей девоптицей, но никого не нашли: снег замёл все следы. Зато стремянный Рагдая разглядел невдалеке огоньки, и вскоре они выехали к мельнице.

Рагдай просил сейчас же продолжить поиски, но Ружан был неумолим: направил коня во двор, кликнул хозяев, сорвал с коня Домира и заперся с ним в сенях.

– Так никто и не кусал. Сам захотел девку спасти, – дерзко ответил Домир, глядя прямо в жёсткое лицо брата.

– Спасти? А я, стало быть, хочу убить?

Ружан толкнул Домира в грудь, усаживая на мешки с мукой, а сам склонился над ним, нависая, как ворон над падалью.

– Ты из неё зверя потешного сделал. Показываешь, как скоморох – ручного медведя. Ей не нравится это.

– А ты, получается, благородный защитник. Что же, братец, ты глупее, чем я надеялся. Или она напела тебе на ушко? Для чего вы уединялись с ней во время пира? Что, помял птичьи пёрышки?

Домир вспыхнул. Ударить бы Ружана по лицу, да только удаль вся куда-то делась, как исчезла Лита. Куда унёс её буран? Был ли то человек или чьё-то насланное колдовство? Лучше или хуже ей стало? Вскочить бы на коня и поискать самому…

– Ничего не напела. А тебе, видимо, да – взгляд совсем безумный стал.

Ружан замахнулся кулаком, будто хотел ударить Домира в челюсть, но в последний момент остановился и рассмеялся – громко, бархатно, посверкивая глазами – на несколько мгновений вдруг показалось, что они из серых стали чёрными, как становились у больного отца. Домир отодвинулся, вжимаясь спиной в угол. Сквозь щели между брёвнами сквозил ледяной ветер.

Отсмеявшись, Ружан выпрямился и отряхнул одежду.

– Буду просить у мельника помощи. Вдруг видел кого? Выбирай, Домир, со мной ты или нет. Ивлад был против – помнишь его?

При упоминании имени младшего брата лицо Домира болезненно дёрнулось, а в ушах зазвучала нежная песня девоптицы. Перед глазами полыхнула ослепительная вспышка: белым-бело, словно вновь окружил буран. Полыхнуло и исчезло, оставив после себя бешено скачущее сердце и тяжёлое дыхание.

– Что с тобой? – небрежно осведомился Ружан.

Домир поспешно покачал головой.

– Идём к мельнику.

* * *

Рагдай уже сидел за столом, а напротив него сложил крепкие руки рослый мужчина с густой короткой бородой. Ружан широким шагом приблизился и сел рядом с Рагдаем, а Домир, которому не хватило места за столом, уселся на лавку.

– Чем обязан высоким гостям? – спросил хозяин, не скрывая недружелюбия. Домир не удивился бы, если бы мельник вдруг достал нож из голенища – так остро сверкали глаза из-под сдвинутых бровей.

– У нас пропала ценность. Или её украли, – ответил Ружан с нарочитой небрежностью, будто у него пропал сущий пустяк – серёжка или золочёная пряжка. – Не видел ли кого?

– Для чего мне помогать вам?

– Для того, смерд, что перед тобой – старший царевич Ружан Радимович! – прорычал Рагдай, нависая над мельником. – Давай, доставай свои колдовские побрякушки и укажи нам на воров.

Мужчина недобро сощурился, глядя на гостей. Не было похоже, будто титул Ружана произвёл на него впечатление.

– Раз он царевич, то ему вольно врываться в мой двор с дюжиной воинов и обвинять в колдовстве? Что, если его отец пришлёт за мной головорезов?

– Не смерти твоей хочу, – возразил Ружан мягче. – За помощью приехал. Кто, как не мельники, сведущи в колдовстве? Разве не заключаете вы сделок с тёмными силами, чтоб помогали вам крутить жернова? Всем известно, что мельник знает больше наговоров, чем любая бабка. А вещь, что пропала, – отцовская. Сам царь ждёт её возвращения. Так что не казнит, а озолотит.

Ружан как бы невзначай заправил прядь за ухо, задев пальцем сверкающую серёжку. Брови мельника скользнули вверх, в глазах появился другой блеск – не гневный, алчный. Домир презрительно поджал губы, глядя на эту перемену.

– Так ты вещь хочешь отыскать или того, кто её украл?

Ружан с трудом сдержал торжествующую улыбку.

– И то и другое. Вернуть вещь и узнать злодея, если он есть. Сможешь, мельник?

– А вот и смогу.

Хозяин встал и вышел в подклеть. Ружан повернул голову к Рагдаю.

– Что я говорил? А тебе лишь бы кулаками махать.

– Сын воеводы только это и умеет. Не злись, государь.

Рагдай покачал головой – почти сокрушённо, но Домир-то знал, что это у них такие игры с Ружаном. Сын воеводы не считал себя сколько-то хуже царевичей – с детства мальчики проводили всё время вместе, и сейчас Рагдай вовсе не просил прощения и не заискивал, называя Ружана государем, – просто потешался.

Подтверждая мысли Домира, Ружан и Рагдай одновременно разразились громогласным смехом и обнялись, соприкоснувшись лбами.

– Как ловко ты его!

– Сразу понял, что старик падок на золотишко. Готов спорить, у него и дочки миловидные в избе найдутся. Хочешь, сходи поищи.