Кавалерийский разъезд уточняет маршрут продвижения

Бежать с минами нелегко, но еще хуже, когда они взрываются

На задание идут немецкие десантники

Первым их обнаружит Рекс

…А потом за дело возьмется пехота

Засада — один из самых надежных способов борьбы с заброшенными в тыл диверсантами

Но если отступающий враг вздумает заминировать пути отхода, пехоте помогут саперы, а им — их верные друзья собаки

Не пройти диверсантам по этой тропе — ее перекрыл Рекс, он все видит и все слышит

Последняя затяжка перед боем

Танкисты без Рекса — тоже никуда

И если кто-то напорется на немецкую пулю, раненого отыщет Рекс, а боевые товарищи вынесут с поля боя

Языка без Рекса тоже не взять

Внимание, тревога!

Если люди ходят по карте…

…то Рекс — по следу, а идти по такому следу проще простого: тут надо не столько нюхать, сколько смотреть

Не скрыть следов и в глубоком сугробе

В схватке один на один у диверсанта нет никаких шансов

Ночной дозор

Когда у хозяина выпадают счастливые минутки, Рекс старается держаться в стороне

Устал — не устал, а хозяина за собой тащить надо

Друзья хозяина — его друзья, это Рекс знает четко

По этой легендарной площади и по этим фашистским штандартам прошел и солдат по кличке Рекс

Отгремела артиллерийская канонада. На окопы и траншеи навалилась прямо-таки довоенная тишина. Все изготовились к атаке, но приказа идти вперед не было.

— Чего тянем? — ворчали бывалые солдаты. — Пока немец не очухался, самое время брать его за грудки.

«И действительно, чего сидим? — недоумевал лейтенант Ларин. — Пока не рассвело — бросок, и первая траншея — наша. Потом вызываем огонь на вторую траншею, ждем, когда ее обработают, — и снова бросок. Элементарно! В училище за тему «Взвод в наступлении» — пять баллов, а под Понырями — орден. Нет, нет, так не бывает: первый бой — и сразу орден; медаль — куда ни шло… А почему я не волнуюсь? Странно как-то. Все говорят, главное — не оплошать в первом бою. Покажешь себя смелым, грамотным командиром — солдаты за тобой пойдут в огонь и воду, растеряешься или, не дай бог, струсишь — хана, лучше уйти в дальний окоп и использовать заветный патрон. А я не согласен! Волгу я тоже переплыл не с первого раза: поначалу барахтался у берега, потом научился справляться с течением, а в конце лета спокойно перемахнул на другую сторону. Понял, все понял! — крутанул он никак не отрастающий ус. — Я не волнуюсь, так как не знаю, что меня ждет. А вот и знаю, — услышал он нарастающий гул. — Сейчас начнется бомбежка».

В этот миг из-за леса брызнули первые лучи солнца. Они так четко высветили надвигающуюся с запада армаду самолетов, что Ларин на долю секунды залюбовался этой картиной. А потом бросился по траншее.

— Убрать с бруствера пулеметы, — приказал лейтенант. — Никому не высовываться. Автоматы завернуть в плащ-палатки, иначе затворы забьет землей. Все, началось! — крикнул он и упал на дно траншеи.

Больше Ларин ничего не видел и не слышал. Он только чувствовал, как вздыбилась и опрокинулась земля. С каким-то непонятным удивлением он чувствовал и другое: взрывные волны доносились не сверху, а откуда-то снизу, из глубины земли. Лейтенанта подбрасывало, швыряло в стороны, засыпало, снова куда-то кидало.

А капитана Громова бомбежка застала у танкистов. Когда началась артподготовка, он вернулся в свой блиндаж. Рекс встретил его сдержанно, да и Виктору было не до нежностей. Скоро наступление, а вперед идти надо налегке. Поэтому Виктор решительно сгреб весь скарб, которым оброс, пока сидели в обороне, засунул его в угол, а в вещмешок уложил только самое необходимое. И вдруг он заметил снарядную гильзу со свежим букетом полевых цветов.