Пять лет именно так на меня смотрели нефритовые глаза моей любви, когда я просила о том, что по его понятиям не входило в рамки наших отношений. Значит, вот что в мужской реальности думал Анатолий.

Бред, значит! На меня нахлынула злость от обиды за себя, за Вику и ещё миллион таких же девчонок, которыми просто пользуются как туалетной бумагой.

— А зачем вам помнить лицо?! Сегодня будет одна, через неделю другая! А ещё одну очаровать и в клетку, так сказать, запасной вариант для случаев, когда устал и нет сил искать новую кровь. Прекрасная жизненная позиция, Бестужев! Моя хата с краю- ничего не знаю.

Чувствую, что меня сейчас сорвёт. Словно я пять лет жила с завязанными глазами, а теперь мне всё стало понятно. Я будто всё увидела со стороны.

Я, как и влюблённая дурочка Вика, ждущая своего принца, и Анатолий, увидевший редкую птичку для личного пользования в лице Демьяна. Меня никогда не любили, он не любил! Я вообще сомневаюсь, что нефрит способен на любовь. Неужели я всегда была для него лишь элементом красивой коллекции, необычным камнем в дорогой оправе?! Камнем в короне его тщеславия!?

Воздух! Мне не хватало воздуха! В глазах всё расплывалось то ли от слёз, то ли просто от дурноты, что подкатывала к горлу. Эта жалость к самой себе вперемешку со злостью душили меня.

Красивые вензельные узоры на скатерти превратились в бессмысленные размытые пятна. Провела по ним пальцем, но четкость зрения не возвращалась. Перевела взгляд в сторону, где на стене было зеркало, узкие вертикальные полосы, уходящие в потолок.

Моё напряжённое лицо тоже плавало, будто в дымке, широко открытые, немного безумные глаза и сжатый в прямую линию рот. Эмоциональное торнадо было только внутри меня, внутри моего сердца и мозга, а внешне лишь признаки надвигающейся грозы.

— Дана, не надо так! Не надо вписывать меня в его образ. Это просто нечестно! — мужской голос дошёл до меня вместе с осознанием того, что я нахожусь на глазах общества.

— Что ты о нём знаешь? Что ты вообще знаешь? — хрипло спросила я, радуясь, что голос вообще не потерялся.

Мне не нравилась эта осведомлённость. Вот совсем! Сглотнула комок в горле, запивая его водой.

— Я ничего не знаю! Ещё вчера это тебе сказал, но даже слепой поймёт, что тебя сильно обидели. Какой-то козёл прошёлся по твоей жизни, топча и выдёргивая всё живое.

— А ты прямо философ, Бестужев, и психолог в одном флаконе. Не боишься ошибиться?!

Зрение возвращалось, и я наконец-то смогла сосредоточиться на собеседнике.

— Не боюсь! Вот только ты не позволяешь помочь тебе разобраться.

Демьян тоже был серьёзен, голубые глаза вглядывались в мои в поиске ответов на свои вопросы.

В этой вопросительной тишине подошла официантка, выставляя на стол наш обед, тем самым давая мне время, чтобы собраться с мыслями и успокоиться. Когда девушка отошла на достаточное расстояние, я продолжила.

— Мне не нужна твоя помощь, и у меня уже есть один помощник. Тем более ты для этой роли не годишься! Сам хорош, весь в пыльце разврата!

— Дорогая, ты меня принципиально не слушаешь, тогда я в свою очередь могу принципиально продолжать добиваться твоего расположения.

Приступ паники отступил, но продолжать обед в таком состоянии не имело смысла. Как-то не складывается у нас с Бестужевым совместная трапеза.

На краю стола у мужского локтя лежала синяя папка с файлами.

— Я так понимаю, это для меня? — уточнила я, кивая головой в сторону документов.

— Да, это насчёт нашего договора о поставках, но мы ещё не закончили с предыдущими вопросами.

— Я закончила, мне больше нечего добавить, — вставая с кресла, прихватила папку с собой. — Я просмотрю, обдумаю и сообщу решение. Мне пора, а тебе приятного аппетита.

— Дана, твой побег ничего не решит! Прекрати!

Демьян мягко обхватил мою ладонь, в которой была папка, тем самым удерживая меня около стола.

— Уже однажды он помог! Так что я всегда могу повторить этот способ решения проблем.

— Дана… — начал мужчина, но я его прервала.

Боковым зрением увидела, как промелькнуло малиновое платье Виктории, и вот оно уже направляется в нашу сторону. Участвовать в разгадке судеб и предсказании звёзд мне точно не хотелось. Мне б сначала со своими демонами разобраться, а уж с чужими… пусть как-то сами.

— Нет, Демьян. Мне действительно пора, а ты, прежде чем добиваться моего или ещё чьего-то расположения, разберись, пожалуйста, со шлейфом нимф, тобою очарованных.

— Мы не закончили, — упрямо пообещал х-мен и, прежде чем отпустить руку, оставил короткий поцелуй на запястье.

Руку снова обожгло, и его обещание прозвучало как очередная угроза. Бестужев становится моим наваждением.

Я промолчала и просто ушла. Мне надо немного времени, а там я разберусь, как быть дальше.

Демьян.

Знаете, бывает такое состояние, что хочется послать человека нахрен, а не можешь! И не потому, что ты слабак и боишься за это получить в рожу. Просто не можешь!

Вот и мне сейчас невообразимо хотелось послать госпожу и мисс отчаянье вселенной Сладкову куда подальше и на подольше. А нифига! Чем больше её эмоциональные качели делали взмах, тем больше мне хотелось там качаться. Как наркотик — чем больше доза, тем больше тянет.

Вчера после больницы мне казалось, мы нашли общую тропинку среди груды хлама её души. Сегодня же в моих планах было пройти по этой дорожке и разобрать часть завалов.

Но то ли сука-судьба, то ли я такой везунчик, что перед нами оказывается резкий поворот, и я вылетаю из седла, а Дана во весь опор несётся дальше на моём скакуне.

Виктория и её сопровождение — устойчивый запах ванили и сандалового масла — мешают мне и дальше в полной мере насладиться галопом моей сладкой вредницы. Когда прямая спина и чуть вздёрнутый подбородок Даны исчезают за углом, перевожу взгляд на подсевшую за мой столик девушку.

Вика демонстративно восседала на месте Сладковой — красивая, сексуальная, с очаровательной улыбкой она могла затмить солнце и любую планету. Мне же хотелось вернуть сюда мою бледную луну и снова, и снова изучать её влияние на океанические приливы и отливы моего организма.

— Демьян, я так рада, что нам сегодня удалось увидеться. Я просто больше не могу молчать! — начала девушка, нервно переплетая пальцы и укладывая их поверх стола.

Жаль, что её молчание не могло затянуться на подольше. Хотя тут я могу отвести душу и послать это прекрасное создание в лоно матушки природы. Единственное, что заставляло меня сдерживаться — это тупая женская месть Дане в случае неправильно подобранных мною слов отказа.

— Здравствуй, Вика! А я вот не уверен, что данная встреча несёт что-либо хорошее. Хотя бы то, что был прерван мой деловой обед.