Титов и Пастухов обменялись взглядами. Им обоим показалось в этот момент, что переживания Дмитрия являются вполне искренними.

Куксиков стоял несколько секунд в неподвижности, растерянно глядя перед собой. Затем он неожиданно произнес:

– Господи, кто же будет теперь спонсировать меня и мой театр?

Титов и Пастухов снова обменялись взглядами, на сей раз полными негодования.

– Ну ты и жопа! – со злостью воскликнул Титов.

– Не понял? – переспросил отошедший от задумчивости Куксиков.

– Не волнуйся, Потапов не пострадал, – встрял в разговор Пастухов. – Погиб его телохранитель… Мы выяснили, чьих это рук дело. По нашим сведениям, на него совершали покушение люди из бригады некоего Багая – бандита из Заводского района.

Куксиков, нахмурив брови, слушал речи Пастухова и наконец прервал его вопросом:

– Зачем вы, собственно, мне это рассказываете?

– А затем, что мы пришли сюда узнать, кто рассказал о местонахождении Потапова этим бандитам.

На лице Куксикова снова отразилось изумление.

– Вы что?! Вы считаете, что это сделал я?.. Да вы с ума сошли! У вас просто крыша съехала. Вы…

Договорить Куксикову не дали – здоровенная оплеуха Титова заставила его пролететь несколько метров по комнате, но приземление было благополучным – на диван.

При ударе очки Куксикова слетели и упали на пол. Он сел на диване и щурился на Титова подслеповатыми глазками, при этом приложив ладонь к ушибленной щеке.

Вместе с очками с Куксикова слетела и вся спесь, которую он активно демонстрировал до этого акта лицевой терапии в исполнении Титова.

– Я вам клянусь, клянусь, – умоляющим голосом заговорил Дмитрий. – Я здесь ни при чем, я даже не знал толком, где он отдыхает.

– Врешь! Подруга Потапова – Валерия – приглашала тебя к ним на дачу, в Каменку, – отрезал Титов.

– Да, – согласился Куксиков, – но я не придал этому никакого значения. Я даже не знал, где в Каменке их дача, словом, я туда не собирался.

– Зато другие собрались, – угрюмо ответил Титов, – и устроили там маленькую войну.

Костя поднял с пола очки Куксикова и швырнул их владельцу, сказав при этом:

– Честно говоря, я сильно сомневаюсь, что это ты донес Багаю на Потапова. Но проболтаться ты кому-нибудь вполне мог.

– Я никому, никому ничего не говорил, – снова оживился Куксиков, – клянусь вам.

– С кем ты виделся в этот день? – спросил Титов.

– Только с актерами своего театра. У нас был вечер в ресторане, посвященный премьере, – ответил Куксиков.

И, нахмурив брови, словно вспоминая что-то, задумчиво добавил:

– Правда, я проспал до двенадцати после спектакля и когда пришел на вечер, там уже были все пьяны. А потом я сам напился. Я даже не помню, как меня привезли сюда. С тех пор я из дома не выходил.

– Или ты вспомнишь, придурок, с кем говорил про Потапова, или ты вообще отсюда никогда не выйдешь живым! – грозно заявил Пастухов, решительно шагнув в сторону Куксикова.

– Вспоминай, вспоминай, Митя, где, кому и что ты говорил о Потапове и кто при этом мог тебя слышать, – вторил Титов, надвигаясь на зашуганного актера.

Куксиков, нацепив на нос очки, испуганно стрелял взглядом то на одного, то на другого гостя.

Неожиданно он, подняв кверху свой узловатый палец, воскликнул:

– Я вспомнил! При нашем разговоре с Потаповым присутствовал еще один человек.

После этих слов взгляд Куксикова устремился в сторону ванной комнаты. В ту же сторону посмотрели Титов и Пастухов. В следующую секунду оттуда раздался грохот падающих тазов.

– Ну-ка, Юра, пригласи сюда этого чумурудика, – приказал Титов. – Похоже, не зря он в самом начале нашего разговора собрался смотаться отсюда.

Не прошло и минуты, как Пастухов выволок из ванной комнаты так и не успевшего одеться Гаджинюка и швырнул его на диван рядом с Куксиковым.

– Значит, ты говоришь, Дмитрий, что этот господин присутствовал при твоем разговоре с Потаповым? – спросил Титов.

– Да, – категорично подтвердил Куксиков, – но Сергей его не видел, поскольку он спрятался за ширмой.

– Это правда? – спросил Титов у Гаджинюка.

– Ложь, наглая ложь, – категорично отрезал Гаджинюк, быстро натягивая на себя трусы.

– Понятно, – задумчиво произнес Титов. – Но я думаю, что мы скоро выясним правду.

Титов кивнул Пастухову и добавил:

– Подыщи на кухне какой-нибудь подходящий для этих господ инструмент.

Тот понимающе кивнул и ушел на кухню. Появился он через несколько минут, держа в руке металлический ершик для чистки посуды.

– Что это? – вытаращил свои прозрачные глазки Гаджинюк на принесенную кухонную утварь.

– Зачем это? – вторил ему Куксиков.

– Это детектор лжи, – пояснил Титов, усмехаясь. – Ну, с кого из вас начать?

– С него, с него! – закричал Куксиков, вскакивая на ноги и показывая на Гаджинюка. – Это он врет, падла. Он сидел у меня в гримерной, за ширмой, и слушал весь наш разговор с Сережей. Он потом у меня еще переспрашивал, правда ли то, что Потапов мне больше денег давать не будет.

– Сволочь ты, Димка! – заорал в ответ Гаджинюк, вскакивая с дивана. – Всегда готов сдать невинного человека. Сколько я тебе добра сделал, пидор ты немытый. А ты меня под бандитов подставляешь.

– Ах ты, сука тощая! – взвился оскорбленный до глубины души Куксиков. – Это ты меня каждый раз подставляешь. Деньги из меня сосешь да еще обворовываешь меня. Вчера серебряный кулон упер, ворюга ты поганая.

– Сразу видно, что между людьми сложились трогательные, доверительные отношения, – с презрительной улыбкой наблюдая за этой сценой, произнес Титов. – Но все же я больше склонен верить господину Куксикову, похоже, в создавшейся ситуации его действительно подставили.

– Да сука он, сука, – яростно закричал Куксиков, указывая пальцем на Гаджинюка, – пакостник мелкий! У него все к рукам прилипает. Дашь ему денег на наркоту, так он ее купит по дешевке, а мне скажет, что втридорога купил.

– Да неправда это! – с искренним негодованием вскричал Виталик. – Просто раньше я брал наркоту у кавказцев. А теперь у них какой-то облом вышел, и я взял у других людей.

– Все, хватит! – заорал Титов. – Я уже вас наслушался до тошноты.

Он перевел взгляд на Гаджинюка и сказал тихо:

– Или ты сам расскажешь, кому ты настучал о Потапове, или мы заставим тебя это сделать.

В ответ Гаджинюк промолчал, и Титов молча кивнул Пастухову. Юрий, подойдя к Гаджинюку, со зловещей улыбкой на устах произнес: