мыслительные процессы в закостенелом сознании? А управлять жизненной энергией деревьев, даже мертвых, умел любой солхари.

Чтобы не вызывать лишних подозрений, Таали сначала перешагнул порог роскошного храма, склонив голову и глаза под ликом Хитреца, как и все прихожане.

И уже за его спиной застывшие деревянные руки Хитреца приветливо распахнулись, осыпая на головы испуганных людей остатки черной краски. Отчетливый звук упавшего камня заставил Таали улыбнуться – треснул кусок скрижали темного бога.

* * *

Нордлинский королевский дворец стоял на ушах с самого утра. Когда член эльфийской делегации не вышел к завтраку и не обнаружился в своей постели, тихая паника накрыла всех обитателей. Никто не решался говорить вслух о возможном скандале и туманном призраке межмировой войны, замаячившем на обозримом горизонте.

К обеду вся городская стража Нордлина прочесывала город, улицу за улицей. Креб равнодушно разводил руками и втихую посмеивался над переполохом – официально запрещенный законом пространственный поиск, которым владели некроманты, не давал результатов.

Кому мог понадобиться несчастный эльф, а главное – кто мог выкрасть довольно сильного мага из охраняемого дворца без единого звука, так и оставалось загадкой. Ни следов борьбы, ни записок с угрозами. Лишь приоткрытое окно в покоях Таали поскрипывало на ветру, но уликой не являлось.

Единственным спокойным человеком в огромном замке оставался юный король. Он прекрасно понимал, что лишь его хладнокровие удерживает окружающих от окончательного падения в истерику. Весь день он восседал в тронном зале, выслушивая неутешительные доклады подданных и молча наблюдая за плавным шествием светила по небосклону. Казалось, будто эльфы только и ждут от него неосторожного шага, чтобы повесить всех собак и официально объявить о конфликте.

Поэтому, когда солнце склонилось к закату, он постучал в покои Орлиэна. Ни стражу, ни магов он с собой не взял.

– Войдите, – раздраженно раздалось по ту сторону двери.

Ларос последний раз выдохнул и толкнул дверь. Груз, скопившийся на его плечах за последние месяцы, грозил порвать их на части. Как вновь трещало все хрупкое равновесие Авелора.

– Добрый вечер. – Ларос сразу же прикрыл за собой дверь, демонстрируя степень приватности предстоящего разговора.

Короткий проблеск изумления лишь на долю секунды мелькнул в надменном взгляде эльфа. Сам король удостоил его такой чести, но оценить этот шаг Орлиэн не хотел. Он лишь коротко кивнул и выжидающе замер.

– Мы делаем все, что в наших силах, – спокойно начал Ларос, но эльф сразу же его прервал:

– Это весь день повторяют все ваши слуги. Ради этой радостной новости вашему величеству заходить лично не обязательно.

«Эх, знать бы, сколько таких высокомерных нелюдей скопилось по ту сторону порталов», – с грустью подумал Ларос. Бороться с армией мятежников, превышающей численностью собственное скромное войско, и то было проще. А разработать тактику против неизвестности…

– Вы забываетесь, господин посол, – все еще ровным тоном продолжил юный король. – Я хотел бы уладить нашу проблему. Будем говорить открыто – конфликт никому не сыграет на руку.

Ларос блефовал. Отец никогда не одобрял риска. Стратегия, тактика, четкость и уверенность в каждом шаге – вот чему он учил наследника. Но стоит признать, что ни стратегия, ни тактика, ни сотня магов, находящихся в зале, не смогли спасти старого полководца.

Поэтому не более получаса назад Ларос прислушался не к его урокам, а к рискованной идее советника. В конечном счете сейчас Мартин рисковал сильнее. И ошибался гораздо реже, чем прочие люди.

– Прошу меня простить, – слегка стушевался эльф, но лишь на словах. – У вас есть методы поиска, о которых умолчали подданные? Или иное решение нашей… проблемы?

Пусть и маленькая, но все же победа.

– Для начала я хотел бы восстановить всю картину в целом. Господин Орлиэн, мог ли господин Таали по доброй воле покинуть дворец? Мои люди не обнаружили никаких следов борьбы в его комнате.

Эльф не удержал презрительной гримасы, его губы уже почти выплюнули дерзкое «нет» вместе с очередной обвинительной тирадой.

Почти, но в следующий момент лицо посла озарилось страшной догадкой. Совершенно глупо и по-детски он полностью перестал контролировать эмоции. Ларос часто видел подобное раньше, большинство юных наследников знатных родов слишком привыкали командовать, считать окружающих ниже себя и игнорировать чужое мнение.

Мнение, внимательность. И постоянно сдавали себя с потрохами. Оказывается, эльфы грешили теми же пороками, о чем столь красноречиво говорила волна подозрительности и страха, бушевавшая на лице Орлиэна.

– Я понимаю, что вы не можете отправиться в родной мир с пустыми руками, чтобы решить проблему доступными там методами, – так же уверенно продолжил юный король. Он протянет руку помощи, проявит невиданную лояльность, граничащую с поражением, и отыграет свой единственно возможный ход. – Поэтому я предлагаю вам своего самого преданного человека, и в случае неприятного исхода событий… Что ж, он станет вашим заложником, что уравновесит наши позиции.

Орлиэн удивленно округлил глаза и громко набрал полную грудь воздуха. Такой наглости от людей он явно не ожидал.

Глава 4. Граница

Дождливая, промозглая весна доканывала. Она ледяными каплями стучала по напряженным нервам, давила вечно пасмурным небом, холодком забиралась под самые теплые меховые плащи. В целом портила настроение и без того не слишком радостным путникам. И лишь Газарт постоянно пребывал в прекрасном расположении духа. Он мог целый час рассуждать о прелестях самой гадостной погоды, находя изысканные ноты жизни даже в пустынных полях. Причем его совершенно не смущало полное неприятие публики, он продолжал свои восторженные проповеди в полной тишине. Не мешали ему и растущие на руках язвы, уже достававшие до локтя, которые он не забывал регулярно демонстрировать окружающим. Разжалобить подобным Рида или Адалию было невозможно, но он не оставлял попыток.

Некромант казался либо непроходимым глупцом, либо законченным оптимистом. Учитывая предыдущую историю их знакомства, Эрин не верила ни в один из вариантов. После того как он осадил ее в первое утро, она старалась не ввязываться с ним в споры. Пусть это и выглядело как позорная капитуляция, но напороться на повторную отповедь ей не хотелось. В конце концов, в словах Газарта было здравое зерно. Нужно быть совершенно непроходимой дурой, чтобы не понять этого. А если бы она вдруг таковой была, то гробовое печальное молчание спутников развеяло последние сомнения.

Проклятый мир не крутится вокруг нее одной. Он не жесток, он попросту равнодушен.

А еще ей казалось, что Рид хочет поговорить. За этот день он несколько раз подъезжал совсем близко и будто уже был готов сказать что-то. Важное или нет, Эрин не знала. В первый раз, вскоре после выезда, она