– Он сейчас рядом с тобой? – спросила Кейти.

– Нет, остался дома. Наказан за плохое поведение, – усмехнулся Флинн.

– А вот мой психофор не отходит от меня ни на шаг. – Кейти погладила воздух рядом с собой. Флинн, как и все души, не мог видеть чужого психофора. – Ее зовут Коллин, такая милашка.

– Мой Тайло-Ворчайло мнит из себя взрослого, поэтому росточком он с меня. Подожди, – осекся Флинн, – ты сказала: «Коллин»?

– Да. – Кейти отвлеклась и посмотрела вниз: вероятно, девочка-невидимка обращалась к ней. – Она говорит, что знает тебя!

– Так и есть. Мы встретились в службе психофоров. Коллин угостила меня чаем и кексом – не дала умереть с голоду, так что я ее должник.

– Она просит передать, что тебе очень повезло с Тайло – он лучший из лучших. А еще, – Кейти замешкалась с ответом, прислушиваясь к невидимой собеседнице, – еще она говорит, что ты хороший.

– Малышка Коллин, – сказал Флинн, качая головой, – не разбираешься ты в людях.

– А по-моему, очень даже разбирается! – возразила Кейти, и на ее щеках появились ямочки.

– Сдаюсь. – Он поднял руки. – Я – хороший, признаю.

Заливистый смех Кейти заполнил улицу.

– Так что? Пойдешь знакомиться с моими новыми друзьями?

– Почему бы и нет? – пожал плечами Флинн. – Все равно до Страшного суда я совершенно свободен. Устроим спиритический сеанс наоборот: сядем вокруг стола, зажжем свечи и будем вызывать живых. Вдруг откликнутся?

– Боюсь, что после этого живые быстро присоединятся к нашей загробной тусовке, – прыснула Кейти.

– Это их проблемы, – невозмутимо сказал Флинн. – Нечего быть такими впечатлительными. Мертвые же не кричат и не хватаются за сердце при виде живых. Ну что, нам куда?

– Следуй за мной.

Кейти шла впереди, Флинн не отставал.

– Кстати, а почему ты ходишь с раскрытым зонтом? – спросил он. – Дождя ведь нет.

– А ты встань под него – увидишь.

Он сделал шаг и очутился с Кейти под одним зонтом. «Кап-кап-кап» – монотонно забарабанил дождь, сначала неуверенно, а потом все сильнее и сильнее. Небо еще больше потемнело, подул ветер, и холод пробрался под одежду.

– Для жителей квартала Потерявших Надежду тут всегда дождь. Ты не местный, поэтому сразу не увидел, – пояснила Кейти. – Здесь никогда не светит солнце.

– Почему?

– Мы потеряли надежду, а это самый главный свет в жизни любого человека, – ответила Кейти, нахмурившись больше неба над их головами. – Зачем же нам солнце, если нет надежды?

– Как же в этом месте уныло, – шепнул Флинн, взглядом провожая струйки дождя под ногами.

– А ты где живешь? В какой квартал тебя поселили?

– Ни в какой, – солгал Флинн и глазом не моргнул. – Живу на улице.

– А если серьезно? – сощурилась Кейти.

– Серьезно! – выпалил он. – Но я не жалуюсь: ночи в Чистилище теплые, газеткой укрываюсь, а утром новости читаю – удобно. Мне не привыкать.

– Да, не привыкать. Я прекрасно помню историю о том, как ты из-за собственного упрямства три недели жил под мостом с бродягой Уигги.

– Между прочим, это были лучшие дни в моей жизни! – Флинн изобразил фальшивый восторг. – Хотя, признаться, без крыс и клопов они были бы еще лучше.

– Охотно верю, – кивнула она.

Флинн шел и не мог понять: как улыбчивая и сильная духом Кейти могла попасть в квартал Потерявших Надежду? В это серое и убогое место? Несправедливо…

И все же она ошиблась, сказав, что здесь никогда не светит солнце. Оно сияло прямо сейчас – им была сама Кейти. Самое яркое солнце в жизни Флинна, которое так рано погасло.

Деревянная вывеска, на которой был изображен слизень с большими печальными глазами, тихо поскрипывала на ветру. Мутные окна тоскливо уставились на Флинна и Кейти. Обшарпанная дверь открылась не с первой попытки: бар не хотел их впускать.

Зайдя внутрь, Флинн почувствовал себя незваным гостем. За стойкой бармен с большими водянистыми глазами – вылитый слизень с вывески! – разливал коктейли, очень напоминавшие грязь и болотную жижу. Круглые столики располагались так близко друг к другу, что, казалось, еще чуть-чуть – и они начнут толкаться, чтобы отвоевать себе хоть капельку места. Толстый слой липкого налета покрывал пол, пахло чем-то плесневелым. В общем, бар полностью соответствовал своему названию: он был унылым и склизким.

– Моя милая Катарина, наконец-то ты пришла! – воскликнул высокий брюнет, бесцеремонно расталкивая других посетителей.

Он подлетел к Кейти и помог снять пальто, а после принялся целовать ей руки.

– О, Хавьер, – смутилась она. – Ты, как всегда, галантен.

– Катарина, мой ангел, я чуть с ума не сошел, дожидаясь тебя, – проворковал брюнет медовым голосом.

Хавьер выглядел неряшливо: черные кудри, щедро залитые лаком, неприятно лоснились, старомодный костюм сидел мешковато, а из кармана пиджака торчал засаленный платок. Обут он был в пыльные туфли со сбитыми носками. Острое худое лицо Хавьера не отличалось красотой, но было в нем что-то притягательное. Наверное, это и называют харизмой.

– Хавьер, знакомься, это Флинн, мой давний друг, – прощебетала Кейти.

– Рад знакомству, – слегка натянуто улыбнулся Хавьер и протянул руку, испачканную сажей.

– Очень приятно, – сказал Флинн, глядя на грязную ладонь.

– О, прошу прощения, – перехватив его взгляд, стушевался Хавьер и убрал руку. – Я все время забываю, что Чистилище меня наказывает. Так неопрятно я выгляжу не по собственной воле, уж поверь. При жизни я никогда не позволял себе надевать рубашку больше одного раза, а в моих начищенных туфлях можно было запросто разглядеть собственное отражение. После смерти же мне решили преподать урок. Сколько бы ни прихорашивался, через пару минут я становлюсь вот таким. – Он расставил руки в стороны и крутанулся на месте.

– Хавьер, ты в любом виде прекрасен, – уверила его Кейти, погладив по плечу.

– Катарина, ты слишком добра ко мне. – Глаза Хавьера наполнились нежностью. – Я до сих пор не понимаю, почему такой ангел, как ты, все еще томится в этом ужасном месте. Ты должна была сразу попасть в Небесные Чертоги!

– Всему свое время, – спокойно ответила Кейти. – Не забывай, я все еще не прошла последнее испытание.

– И почему же они так тянут? – Хавьер возмущенно фыркнул. Кейти пожала плечами. – Впрочем, ты права – всему свое время. Сейчас, например, время коктейлей.

Хавьер повел их в глубь бара. За круглым столиком сидели двое. Желто-зеленая лампа мягко освещала их лица. Эффектная женщина лет сорока с небольшим пила ядовито-красный коктейль. Ее каштановые волосы были уложены в замысловатую прическу, а стройную фигуру облегало шелковое платье цвета крови. На запястьях незнакомки сверкали одинаковые рубиновые браслеты.