– Мы нашли несколько таких корней, господин лейтенант. Выглядело так, словно кто-то их растолок и замочил в воде, чтобы они пустили сок. Но мы уже закопали их ради безопасности.

– Хорошая работа, десятник, безопасность прежде всего. Вархенн, собери новичков. Хочу увидеть, как у них с вышиванием номеров роты.

Через пару минут стоял перед бывшими Конюхами. Тридцать четыре человека, все в плащах с новыми номерами, вышитыми слева на груди. Кеннет посчитал, что нескольким из них не помешало бы пройти курс пользования иглой и ниткой.

– К нам приходил генерал, как вы наверняка заметили. Мы получили новые приказы, и вы, по крайней мере, не возвращаетесь в конюшни. Третья десятка из восьмой – шаг вперед!

Никто даже не пошевелился. Кеннет прикрыл глаза, скрежетнув зубами.

– Бывшая третья десятка из восьмой, выйти из строя!

Десять солдат выступили вперед.

– Хорошо. С этого момента вы – пятая десятка из шестой. Остальным встать в три шеренги.

Двадцать пять солдат засуетились, а через миг-другой три шеренги стояли одна за другой. Восемь, восемь, девять. Кеннет кивнул.

– Шестая, седьмая и восьмая десятки. Так, как стоите. – Лейтенант прошелся перед первой шеренгой. – Ты.

Перед второй.

– Ты.

Перед третьей.

– И ты. За мной.

Вскоре он стоял чуть в стороне с тремя стражниками.

– Имя и фамилия, – обратился Кеннет к первому, худому как жердь мужику в кожаном шлеме и кожаном панцире, утыканном железными набойками.

– Цервес Фенл, господин лейтенант.

У второго было лицо человека, ставшего ветераном уже в те времена, когда кочевники напали на империю. Носил он легкую кольчугу и – что сразу бросалось в глаза – лук. Подобное оружие было редкостью в Горной Страже, но потрепанная кожаная перчатка говорила о том, что солдат умеет им пользоваться.

– Версен-хон-Лавонс, господин лейтенант.

– Омнэ Венк, господин лейтенант, – не стал ждать приглашения последний. Была у него обычная кольчуга, стандартный шлем и меч. Добавь ему щит – и можно принять за простого пехотинца. Стоя перед командиром, он нервно переступал с ноги на ногу и почесывал светлую бороду. Кеннет миг-другой раздумывал, не ошибся ли он в выборе.

– Теперь вы – младшие десятники, – сказал он наконец. – Так, как и стояли, – в шестой, седьмой и восьмой десятке. Прежде чем мы выйдем из лагеря, я хочу видеть черное с коричневым на краях ваших плащей.

Версен-хон-Лавонс поднял руку.

– Слушаю, младший десятник?

– Отчего мы?

– В ваших документах не было ничего о понижении звания, но на плащах у вас – свежая белизна. А значит, либо вам трем срезали канву, либо вы когда-то уже командовали десятками.

Он глянул в глаза лучнику – серые, скрытые под седыми бровями и спокойные.

– Однако если нас понизили в звании, то стоит ли рисковать, господин лейтенант?

– Не знаю. – Кеннет в последний момент сдержался от легкомысленного пожатия плечами. – Но мне нужны сержанты. Даже те из них, кому придется оттолкнуться ото дна. Что-то еще?

«Проклятие, я начинаю говорить как Черный».

– Нет, господин лейтенант.

– Хорошо, собирайте десятки и готовьте людей к выходу. У нас где-то пара часов на упаковку, и лучше ничего не забывать – мне что-то подсказывает: сюда мы больше не вернемся. Разойтись.

Посмотрел, как они уходят, и двинулся в ту сторону, где все еще по стойке смирно стояла его новая пятая десятка. Улыбнулся поощрительно:

– Вольно!

Шеренга расслабилась. Кеннет повел взглядом по стражникам, пытаясь наложить вычитанные в документах имена на конкретные лица. С минимальным результатом. Через несколько дней он будет их узнавать, пока же они оставались лишь шеренгой воинов, пытающихся избежать его взгляда.

За единственным исключением.

– Фенло Нур. – Он улыбнулся еще шире. – Кто-то должен был подбить остальных на эту шутку с номером, верно? Но мне не нужны шутники, когда мы идем на задание. Что бы ты сказал о переводе в другую десятку?

Стиснутые кулаки, губы – узкая полоса.

– Понимаю. Ты можешь держать этих солдат, они тебя слушаются, и ты, похоже, стал их голосом. Обшей себе плащ черным и коричневым. Отныне ты младший десятник.

Ох, Бычьи Рога, весело было увидеть этого человека удивленно моргающим.

– Через два часа мы встречаемся с вождями верданно. Приступать!

* * *

Встреча была запланирована на обочине, на небольшой полянке, куда вела единственная дорога, а Кеннет – увидав несколько фургонов, поставленных в защитный круг, – лишь кивнул. Верданно, казалось, обладали пунктиком насчет боевых фургонов и ставили их так, словно в любой момент ждали нападения.

Велергорф был того же мнения.

– Это, похоже, в их головах.

– Что?

– Необходимость… желание окружать пространство, отхватывать его для себя, господин лейтенант. Я осматривал их лагеря, те, большие. Только внутри, за стеной из фургонов, они выпускают детей играть, только там женщины ходят поодиночке, а мужчины – без оружия. Не считая их ножей, конечно же. Едва они покидают лагерь, как сразу сбиваются в кучу либо вооружаются. Что ты об этом думаешь, младший десятник?

Фенло Нур лишь скривил широкое лицо.

– Это не мое дело, – пробормотал он. – Меня больше интересуют те, что в кустах.

Кеннет слегка ухмыльнулся. Получается, хорошо его оценил. Нур был следопытом и разведчиком, от которого мало что могло укрыться.

– Сколько?

– Человек пятнадцать – двадцать, там и там. – Он кивнул в сторону стены деревьев. – Не слишком хороши, но – стараются. Идем?

Кеннет даже не шевельнулся.

– Я не расслышал твой вопрос, младший десятник.

– Э-э-э… идемте, господин лейтенант?

– Сейчас, пусть сперва дадут знак, что они нас заметили.

Знак дали: между фургонов показался высокий, смуглый и темноволосый мужчина. Верданно в каждом дюйме. Кеннет уже насмотрелся на Фургонщиков, но издалека и не мог не признать, что вблизи зрелище оказалось куда более импонирующим. Более шести футов ростом, сукин сын был крупнее даже Велергорфа, а шириной плеч не уступал Нуру. Темное лицо, черные глаза, два шрама на щеке, внимательный хмурый взгляд, мощные ладони. Кому-то такому уступаешь дорогу на улице совершенно без раздумий. Ну и одежда: кожаные штаны, кожаная жилетка, широкий пояс. Ничего кроме. Похоже, холод не производил на него впечатления.

– Анд’эверс Калевенх, – представился он коротко, и было не понять, охрип ли он или это такой у него голос. – Эн’лейд лагеря Нев’харр.