— Я не просила тебя приезжать. — Ее голос прозвучал устало. — И совершенно не собиралась ни с кем знакомиться. Так вышло. Но теперь я хочу попробовать, что такое эти твои «свободные отношения». Хочу знать, в чем же ценность брака, если можно жить так. Я стала любопытной, Барт. И ты знаешь, мне это нравится.

— Значит, хочешь попробовать. — Барт пытался заглушить в себе бешенство, рвущееся наружу. — Встретила… Как его зовут?

— Винфрэд Вэйн. Если тебе интересно, он писатель.

— Встретила Винфрэда Вэйна, писателя, и поняла, что хочешь попробовать… — Господи, не дай ему взорваться. — Именно с ним?

— Да. Он мне симпатичен.

Почему ее ответы так односложны? Она не хочет сделать ему больно или боится его ревности? Нет уж, он не доставит ей еще и этого удовольствия — он и так выставил себя круглым дураком.

— Он симпатичен тебе или ты влюблена в него? — Барт старался, чтобы голос его звучал спокойно.

— Не знаю, Барт. Все так запуталось.

Она села на небольшую кушетку, стоящую рядом с креслом Барта. Разговор расстроил ее, так, во всяком случае, Барту показалось. Расстроил и утомил. Он уже не знал, что сказать ей, чем удержать от того, что она задумала. Не силой же увозить ее с острова. Нужно искать какие-то обходные пути, лояльные и действенные. Только сейчас ему ничего не приходило в голову.

— Завтра мы отправляемся в путешествие по островам. Ребята хотят показать мне Полинезию. Муреа, Бора-Бора…

— Лита, — перебил ее Барт, — поскольку формально мы все еще муж и жена (каковыми, надеюсь, останемся), давай заключим договор.

Лита выпрямилась в кресле — воплощение внимания и любопытства: что еще он придумал?

— Ты можешь флиртовать со своим Вином, планировать ваши отношения, как тебе вздумается. Только одну я тебя никуда не отпущу.

— Что же ты мне предлагаешь? Встречаться с ним у тебя на глазах?

Наверное, она считает его извращенцем… Ну и пусть.

— Лита, я волнуюсь за тебя. Поэтому и не хочу отпускать с каким-то незнакомцем. Несмотря на мое присутствие, ты можешь считать себя свободной. На другие условия я не соглашусь.

— А как я объясню ему твое присутствие?

— Придумаешь что-нибудь. Не обязательно сообщать, что я — твой муж. Представишь другом детства, тем более что это так и есть. Или, например, кузеном. Пусть все думают, что мой приезд — случайное совпадение. Земля, как известно, круглая. Так что такие встречи — не редкость.

— И ты готов пойти на это? — В ее голосе прозвучало легкое недоумение. — Ты не будешь ревновать меня, наблюдая мой флирт с другим? Ты не будешь злиться и подпускать шпильки?

— Вот этого, честно скажу, не знаю. Но сцен устраивать не буду, можешь мне поверить. Так когда вы решили отправляться?

— Завтра.

— Отлично. Сегодня, пока я буду устраиваться в отеле, можешь рассказать обо мне своим новым друзьям. А завтра, перед отъездом, познакомишь меня с ними. Скажи, что сейчас я неважно себя чувствую, отлеживаюсь в номере — слишком долгим был перелет. Ты даже не соврешь — я чертовски устал. — Барт поднялся с кресла, потер занывшие ноги и взглянул в синие, распутные глаза своей жены. — Что ж, до завтра. Пойду искать номер. И, пожалуйста, включи свой телефон, Лита. Мне ведь нужно знать время нашего отправления.

Барту мучительно хотелось прикоснуться к ее золотым волосам, поцеловать жестокий рот, сказавший ему, что она влюблена в другого, обнять ее, повалить на пол и грубо, неистово заняться с ней любовью. Давно уже он не хотел ее с такой силой, когда желание мешает дыханию, стесняет движения. Но он понимал, что, если попытается реализовать свои намерения, она оттолкнет его, отвергнет. А быть отвергнутым Барт не хотел.

Он вышел из бунгало, даже не обернувшись, не помахав рукой… слишком больно было оглядываться назад. Там, в бунгало, была не его жена, ласковая, любящая Лита. Роскошная женщина, обдававшая его контрастным душем своей красоты и холодности, принадлежала другому.

— Он вам понравится. Бартоломью тактичный и умный человек. — Лита затянулась длинной и легкой сигаретой. Она бросила курить несколько лет назад, поддавшись просьбам Барта, ненавидевшего запах табака. Теперь внутри что-то сломалось, и она не выдержала, поддалась желанию затянуться горьким дымом. — Мы оба жили в Холтоне, городке моего детства. И судьбы у нас похожи: оба оставили Холтон, чтобы добиться чего-нибудь путного в жизни. Надо сказать, у Барта это получилось лучше, чем у меня. Он крупный предприниматель. А начинал — смешно подумать — с курьера.

— Железная хватка, — сумрачно заметил Вин.

Он почувствовал, что с приездом этого Бартоломью Блэквуда Лита стала какой-то нервной, возбужденной. Не исключено, что в прошлом у них был роман. А значит, может начаться снова. Ему не хотелось об этом думать — он настолько увлекся Литой, что мысль о любой ее симпатии доставляла ему боль.

В любви он был неудачлив настолько же сильно, насколько удачлив в карьере. Иногда Вину даже казалось, что не будь он востребован как писатель, то был бы невероятно счастливым любовником. Может, это его судьба — иметь возможность реализовать себя лишь в одном направлении? Если бы он мог выбирать, то выбрал бы любовь. Потому что никакие деньги не давали ему того счастья, о котором он мечтал, — быть верно и преданно любимым кем-то.

Женщин отталкивала мягкость его характера. Чем нежнее и обходительнее он был, тем холоднее к нему относились. В какой-то момент он решил, что женщин гораздо больше интересуют грубые самцы, звери, и попробовал стать таким. Ему не удалось — после мучительного месяца изнасилования собственной души у него началась серьезная депрессия, от которой он с трудом избавился. И лишь благодаря возможности написать повесть на эту тему.

Женщины флиртовали с ним, спали и встречались. Но последнее всегда длилось недолго. Они оставляли Вина, находя себе других мужчин, или он попросту надоедал им, о чем они, не стесняясь, ему говорили.

Лола Финн, последняя его пассия, двадцатилетняя блондинка, во всем старающаяся копировать Мэрилин Монро, частенько говорила ему, что он должен быть более настойчивым, грубым с представительницами противоположного пола. А потом Вин застал ее в постели с парнем, от которого у него мурашки поползли по коже. Огромный буйвол с татуированным телом, маленькими акульими глазками и шрамом на лбу. Вин несколько секунд наблюдал их «занятия любовью»: жеребца привели на случку с кобылой… Отвратительно! Долго его тошнило при одном воспоминании об этой сцене. Он даже не страдал, когда Лола торопливо собирала свои вещи, бегая в одних трусиках по его квартире. Вин радовался тому, что она оставит его, настолько девушка стала ему противна.

Теперь Лита… Она не была похожа ни на одну из его женщин. Она была особенной. Внимательным слушателем, не прерывающим собеседника на каждой фразе для того, чтобы полчаса рассказывать свою «интересную» историю. Умным человеком, имеющим свое мнение, но не принимающим в штыки мнение окружающих. И роскошной женщиной с потрясающими синими глазами, излучающими какой-то детский задор.