Очень настойчивый звонок в дверь. Чёрт.

Поднимаюсь на ноги и осматриваю бардак в своей спальне. Сдуваю с лица прядь волос, выбившуюся из пучка, и направляюсь к двери.

– Джо! Я знаю, что ты дома! – Слышится голос Глории.

Господи. Она не отстанет. Она будет ломиться в дверь, даже через окно влезет. Такое уже было, когда я проспала однажды, и она прибежала ко мне, чтобы спросить, что со мной случилось.

У меня нет выбора, как только открыть дверь и показаться ей в таком виде.

Делаю глубокий вдох и щёлкаю замком.

– Джо! Матерь Божья! Всемогущий Боже! Срань Господня! – Визжит Глория, а я втаскиваю её в дом.

– Не ори, – прошу её.

– Это правда! Слова Лолы – правда, и ты подралась с Нэнси из-за вашего общего любовника! Я так зла! Так зла, Джо! Почему ты мне не сказала, что у тебя есть любовник! Ты же обещала, что скажешь! Ты же…

– Глория, остановись! – Повышаю голос, размахивая руками.

– Какой к чёрту любовник? – Возмущаюсь я.

– Как какой? Твой и Нэнси. Вы его не поделили, а он ушёл от неё раньше. Вот и подрались с ней. Вот это фингал у тебя. Я хорошая подруга, знаешь ли, и на всякий случай принесла тебе мази и настои, – Глория проходит в гостиную и высыпает из пакета коробки с тюбиками.

– Какая чушь. Никакого любовника нет, это был Эд. Мы просто поругались из-за него, и я упала, когда Нэнси меня немного напугала своим криком, – шумно вздыхая, усаживаюсь на диван, в очередной раз ненавидя маленький город, в котором слухи становятся просто самой жуткой мыльной оперой.

– Ага-ага. Рассказывай. Ты забыла, что я на медицинском училась? – Скептически выгибая светлую бровь, усмехается подруга.

– Давай, закроем тему. Как думаешь, когда это сойдёт?

– Так, сейчас гляну, – Глория берёт моё лицо за подбородок и вертит его, изучая синяк.

– Если будешь мазать каждый день и буквально мариноваться в кремах, то за пять дней и то с учётом хорошего тонального средства, который закрасит последствия. Вечером привезу тебе капли для глаза. Вот это она тебя шибанула. За что, Джо? Я в шоке, если честно. Не думала, что Нэнси такое может себе позволить. Она бешеная дура, – шепчет с ужасом Глория.

– Я сказала ей, что ухожу, да и Эд, видимо, подлил масла в огонь. Он тоже с ней поругался. А ты знаешь, как резко Нэнси реагирует на все выходки сына. Ничего. Забудем. Главное, чтобы никто меня больше не видел, и ты никому не говори. Со мной всё хорошо, поняла? Даже Бруно не должен знать. Я вчера от него пряталась, как могла.

– Поэтому он вернулся в бар каким-то подавленным и злым. Ты продинамила его в который раз. И он не видел всё это? Он же к тебе поехал, и они с Эдом чуть не подрались из-за тебя.

– Что?

– Ага-ага. Эд такой крутой стал. Не боится говорить то, что думает. Сам даже напрашивался. Вот Бруно и не вытерпел, сказав, что…

– Не хочу знать. Так, это не моя проблема, а их. Раз Эд теперь такой крутой, то сможет сам решить свои проблемы с Бруно, которые тянутся ещё со школы. Два петуха, – фыркаю я.

– Так, значит, Бруно тебя не видел?

– Видел. Но мне пришлось намазать лицо авокадо, надеть халат и полотенце, как будто я только из душа вышла и собираюсь спать, даже свет не включала. Под моей супермаской он ничего не увидел. Так и сидела, пока Эд не пришёл, боясь, что Бруно вернётся, чтобы снова проверить меня из-за слухов о драке с Нэнси.

– О, Господи, здесь ещё и Эд был?! – Возбуждённо восклицает Глория.

Какая я дура. Надо было сдержаться. Нет, надо было сказать о друге.

– Заехал… хм, за ключами от машины. Да и просто узнать, как мои дела. Не хочу говорить об этом, – кривлюсь я.

– То есть он ничего не собирается делать со своей матерью?

– Глори, пожалуйста. А что он может сделать? Убить или врезать ей? Это неправильно. Всё вышло из-под контроля и превратилась в какое-то дерьмо. Уж прости. Я не хочу разрушать их семью, и его попросила не делать этого. Он…

– Тогда ты опоздала, Джо, – перебивает меня подруга с довольной ухмылкой.

– Это как? – Опасливо шепчу я.

– Эд утром не открыл пекарню и кафе. На двери висит табличка: «Закрыто». Ещё я слышала, что все заказы аннулированы, и никто их выполнять не будет. Эд собирается продать всё отцу Лолы. Об этом весь город говорит с утра, и Эда видели… ладно, я сама его видела час назад в ресторанчике «Фреш». Он приехал туда вместе с Лолой и уехал один, видимо, после завтрака на двоих. Он провёл с Лолитой ночь, Джо. Он живёт у неё и…

– Не хочу знать. Нет, – отмахиваюсь от подруги и поднимаюсь с дивана. Неприятно как-то, и это странно. Я должна быть рада, что у Эда и Лолы что-то получилось, и они нашли общий язык, ведь по моим подозрениям Эд всегда был влюблён в неё, порой я даже шутила над этим. Но слышать подтверждение их постельных игр не желаю.

– Но, Джо. У Эда был секс с Лолой! С выскочкой Лолой! И он продаёт кафе! Он…

– Это его право, – резко отвечаю я, оборачиваясь к подруге. – Эд взрослый человек. Он сам принял решение, и это его проблемы. Не мои. И не твои. Мы не имеем права лезть в его жизнь. Я, возможно, столько лет не позволяла ему быть собой и теперь не могу больше препятствовать этому. Если он хочет спать с Лолой, то пусть спит. Хочет жить с ней, пусть живёт. Хочет расстаться с пекарней и кафе, пусть расстаётся. Это его выбор. На этом хватит. Тем более я уезжаю через несколько недель и не могу снова давать ему ложную надежду о том, что похороню себя в этом чёртовом городе. Нам обоим здесь очень душно. И я первая уеду, а там может быть и он.

– Но…

– Нет, Глория, прекрати. Мы все уже выросли, и этот город стал для нас заточением. Посмотри, мы все вернулись сюда по каким-то причинам, точнее, из-за людей, которые не позволили нам идти своей дорогой. Ты из-за больного отца. Бруно из-за семейного бизнеса и того, что является старшим сыном в семье. Лола из-за упрямого желания доказать отцу, что она не хуже Бруно. Эд из-за матери и пекарни, которые не отпускали его. Коллин из-за бара и погибшего брата. Я из-за Эда. Ты только подумай, все мы заставили себя вернуться сюда, подавив в себе собственное я, и теперь повторяем дорогу родителей. Что нас ждёт дальше? Среди нас нет новичков, мы все друг друга знаем, как и жителей соседних городов. Этот уклад не меняется из поколения в поколение, и мы скрещиваем виды, которые не подходят друг другу, только по причине того, что пришло время, и на нас могут косо посмотреть. Это замкнутый круг, из него необходимо выбраться. Нужно. Твоего отца можно отправить в дом престарелых, а тебе всё же пойти в магистратуру и стать врачом, а не фармацевтом. Бруно легко может управлять любым бизнесом и стать хорошим финансовым аналитиком в Лондоне. Лола прекрасный управленец, и ей по силам возглавить что-то большее, чем маленький ресторанчик в захолустье. Эд… он может всё. Он не показал себя пока нигде, поэтому у него полно шансов реализовать себя. Мы имеем право выбрать свою дорогу. Каждый из нас. Поэтому мы не будем обсуждать то, что решил Эд, и изменения в городе, которые нужны ему. Хорошо? – Напряжённо смотрю на подругу, обиженно поджавшую губы. Да, я знаю, что она не может понять меня. Никто из тех, кого я знаю, а знаю всех своих сверстников и старших, и младших, даже не думал о том, чтобы уехать отсюда. Все вернулись. Все. До единого. Потому что нас тянут сюда. Нас заставляют проживать здесь не наши судьбы, и, вероятно, кто-то лишается возможности парить в небе и стать кем-то большим.