— Нужно вызывать спасателей, — говорит Игорь.

— Это все равно, что прицепить к ее лбу мишень, — отвечаю не задумываясь.

— Настолько серьезно?

— Серьезнее некуда. За ней охотятся.

— Ты объяснил ей всю серьезность ситуации?

— Хотел, чтобы она рассказал мне все, что знает. Рассчитывал… не знаю, черт возьми, на что я рассчитывал, — злюсь сам на себя, на Киру и на глупую ситуацию.

Но больше всего на себя, за то, что недоглядел.

— Сразу видно, что женщин ты только в горизонтальном состоянии и знаешь, — горько усмехается Игорь. — Глупо было ждать от нее честности, когда сам не был с ней честен. Женщины, знаешь ли, как самые чувствительные радары, за километры чуют ложь и недосказанность.

— Что теперь делать?

— Искать.

И мы искали. Ночь была холодной, и даже я, несмотря на свою злость и активное движение, замерз. Что сейчас происходит с Кирой, и представлять не хотел, а думать о другом вообще не мог. Она жива.

Под утро услышал крик Игоря и сломя голову побежал на его голос.

— Ну, давай же, девочка, — увещевал Игорь, стоя под толстым деревом с запрокинутой головой. — Умница, что додумалась с земли убраться, но теперь тебе нужно спуститься.

Поднимаю голову и замираю, так же, как и мое сердце.

Кира сидит на небольшом суку, руками и ногами обнимая ствол дерева. В темноте белым пятном, как полная луна на небе, выделяется ее личико с огромными наполненными страхом глазами.

Понимаю, что она слишком напугана и просто-напросто не слышит слов Игоря. Поднимаюсь наверх за ней. Это не так легко, как показалось мне с земли, но в конце концов я оказываюсь позади нее. Протянув руку, накрываю ее ледяные пальцы своими. Даже сквозь одежду чувствую, как ее тело замерзло, а зубы стучат. Еле отцепляю ее от дерева. И затаскиваю к себе на колени. Хочется одновременно ее и обнять, и придушить, чтобы не смела меня так больше пугать. Снимаю быстро куртку и натягиваю на нее. Кира не сопротивляется, продолжая наполненными ужасом глазами вглядываться в темноту. В тот момент, когда я попытался ее спустить вниз, она развернулась и вцепилась в меня, как утопающий в спасательный круг.

— Там кто-то… есть, — оттого, как сильно стучат ее зубы, еле разбираю, что она говорит.

— Ничего не бойся, ты в безопасности, — уговариваю я ее.

Несмотря на ее сопротивление, спускаю ее в руки Игоря. Быстро спрыгнув, забираю ее обратно и бегом несу в дом.

— Давай ко мне, — велит Игорь, — там напор сильнее.

Мы без лишних слов понимаем, что делать. Он набирает горячую воду, пока я стаскиваю с Малышки мокрую одежду в спальне. Несмотря на ситуацию и волнение, не желаю, чтобы Игорь видел больше нужного, поэтому закутываю ее в одеяло и несу в ванную. Только дождавшись, когда Игорь, хмыкнув, выйдет за дверь, погружаюсь вместе с Малышкой в горячую воду.

В этот момент в ней будто что-то ломается, и она начинает плакать.

Так плачут, когда действительно больно.

— Прости. Я этого не хотел.

Глава 14

Сава

Сожаление.

Это, наверное, единственное чувство, что может сгрызть тебя изнутри до самого основания. Оно не дает мне спать, есть, даже дышать и то мешает.

План, который мне в ту секунду показался гениальным, теперь виделся настолько глупым и пустым, что я никак не мог понять, как я мог ему последовать?

Никак в тот момент меня черт попутал.

Я думал, Кира разозлится на меня и кинется к машине, а там и в город, чтобы получить доступ к сети. Мне казалось, что это умно — проследить за ней и узнать наверняка, что она ищет и что скрывает.

Но вместо этого Малышка, будто раненый зверь, побежала, не разбирая дороги. Совсем без царя в голове. Выкинула такое.

Уже намного позже, когда она, укутанная в одеяло, лежала внизу у очага, а я наблюдал за тем, как трепещут ее ресницы, меня накрыло непонятное чувство, заставившее сердце в груди бежать галопом, а мысли, одна ужаснее другой, неслись как кометы.

А если бы мы опоздали? Если бы не смогли ее найти? Если бы с ней что-то случилось?!

Ужас того, что могло произойти, накрыл меня с головой. Глупая. Куда она ломанулась? Хорошо хоть, ума хватило на дерево взобраться. Мне хотелось одновременно накричать на нее и утешить. Придушить ее и обнять.

Этот взрыв эмоций вконец меня измотал.

Почему с ней все не так?

А ночью у Малышки поднялась температура и она начала метаться у меня в руках.

Черт возьми!

Игорь с уже привычной ухмылкой вручил мне таблетки и был таков. Снова спрятался в своей комнате.

— Это целиком и полностью твоя вина, — сказал он. — Твоя гостья — твоя обязанность. Уверен, ты справишься.

Если насчет гостьи и ответственности я бы еще согласился, то вина была не только моя. Кира и сама приложила немало усилий, чтобы лежать тут и дрожать. Чего она не пошла к машине? Обзывала меня разными словами, так вот и отделалась бы. Все легко и просто. Так нет, ей, как всегда, нужно было быть не такой, как все.

Я почти насилу заставил ее проглотить таблетку от температуры. На секунду она, кажется, пришла в себя и, встретившись со мной взглядом, стала сопротивляться, но быстро выдохлась и наконец расслабилась.

До утра я почти не спал, температура спадала буквально на полчаса, а потом снова заставляла Киру гореть.

Игорь, как последний предатель, к обеду сообщил, что смотается по делам в город. Но, судя по тому, что он не спросил, что привезти, возвращаться раньше, чем мы с Кирой уедем, он не собирался.

На вторую ночь Малышка забредила уже всерьез. Боже, как же она плакала. Металась в нашей импровизированной постели и звала. Звала какого-то мужчину. Ругала его и умоляла. Имени она не произносила, но мне и этого хватило. Никогда не думал, что захочу убить человека просто так. Кто бы он ни был, я ненавидел его. Потому что для нее он явно важен, а я — нет.

Кире нужен был врач.

Но, самое главное, где мне его достать?

Стоит только обратиться в больницу, как нас найдут, и если сейчас мы можем еще здесь переждать, то после придется с больной Кирой срываться в срочном порядке и менять место, и желательно подальше отсюда.

Это было слишком рискованно. Мне пришлось вспомнить все, что я знаю о медицине и народных способах лечения, чтобы ей помочь и не подвергнуть опасности. На второй день