– Что-что? Просто отпустить ее на свободу?

Президент Райли Пичем был не в лучшем настроении. Экономическая ситуация заставляла правительство работать в кризисном режиме. Все здорово недосыпали.

– Будет выглядеть так, словно мы идем на попятный, – добавил президент.

– Именно туда нам и следует идти, – сказал его главный политический советник Бакки Трамбл. – На попятный.

Президент тупо уставился на него через ширь письменного стола из выловленных досок с крейсера «Мэн», затонувшего на рейде Гаваны. На ретроспективный взгляд, не самый, пожалуй, удачный выбор стола из запасов, хранящихся на правительственном чердаке.

– Чего-то я тут не улавливаю, – сказал президент.

– Электронная почта дает статистику девять к одному против нас.

– Эта мадмуазель призывает людей не платить налоги. Так что не надо! У нас и так черт знает какие трудности с доходной частью.

Генпрокурор не уверен, объяснил Бакки Трамбл, что если Касс заручится сильной защитой на основании Первой поправки,[44]ее признают виновной.

– И какой тогда видок у нас? Получится, что мы весь наш престиж – все рожки да ножки, что от него остались, – пустили на то, чтобы дать по мозгам молоденькой блоггерше. Которую, вполне возможно, суд отпустит гулять на воле и показывать нам нос. Спросите себя: может, не стоит связываться с этим мудилой Ранди Джепперсоном? Лично я лучше буду жрать гусениц с горячего тротуара. Бросьте на него взгляд: настоящий Пестрый Дудочник[45]для тех, кто вчера еще мочил подгузники. Он доит эту ситуацию, как джерсейскую корову. У которой по всему вымени отпечатки пальцев Таккера, его пиар-агента. Эта девчонка Девайн работает у Таккера. Так что тут больше инцеста, чем на семейном сборе в Арканзасе. Я бы даже длинной палкой не рискнул все это ворошить. У нас и без того впереди труднющие перевыборы.

– Чего эта штучка так лезет из кожи? Прямо шило в заду.

– Она была с Джепперсоном в Боснии, когда он ногу потерял. Я порасспрашивал кое-кого в Пентагоне. Говорят – похоже, они трахались в военном вездеходе посреди минного поля. Она предпочла увольнение трибуналу.

– Ох уж эти мне бабенки в погонах, – фыркнул президент. – Упаси нас господи.

– Она и без погон сейчас дает жару. Ну так что? Как нам быть? Делаем из нее мученицу?

Президент помедлил с таким видом, словно еще не решил.

– Ну ладно, – промолвил он наконец с видом премудрого Соломона. – Скажи Киллибрю, чтобы спустил на тормозах.

– Правильно, шеф.

Бакки Трамбл всегда хвалил президента, когда тот слушался его советов.

На следующий день ближе к вечеру после nolle prosequi – отказа истца от иска за малостью шансов на успех, – о котором лапидарно заявил департамент юстиции, Касс освободили. Тысячная толпа приветствовала ее знаками V. «Пулицеровская свора» на прощание подарила ей головную повязку из чулок, купленных в «Викторияз сикрет».

– Может, попробуем от них оторваться? – спросила Касс. За ними следовали как минимум четыре машины с фотокорреспондентами. Она только что поговорила по телефону с плачущей матерью.

– Ну нет, – сказал Терри. – Гонка на скорость – последнее, что нам сейчас нужно. Пусть пощелкают нас, когда приедем к Ранди. После этого они уберутся, я думаю.

– Зачем мы к Ранди? Я хочу домой.

– Потому что он желает нас видеть. Человек, который тебя оттуда вытащил.

– Ты правда его подключил?

Терри сделал круглые глаза.

– Он сенатор Соединенных Штатов. Если у тебя есть другие охотники встать и громко крикнуть: «Свободу Касс!», немедленно присылай их ко мне.

– Теперь я перед ним в долгу.

– Считай, что тебе повезло, мисс Пожизненное Без Досрочного. И улыбайся в камеры. Скажи репортерам пару слов. Двадцать секунд о том, как хорошо выйти на свободу, как хорошо, что твои слова услышаны…

– Ты меня учишь выступать перед прессой?

– Твой адвокат (хороший человек, между прочим) из-за тебя сидит на антидепрессантах. Я буду стоять сзади с нацеленным тебе в спину пистолетом. Так что придерживайся сценария.

– У меня, кстати говоря, завелись подруги в «пулицеровской своре».

Ранди занимал в Джорджтауне большой особняк в федеральном стиле, который в разные годы принадлежал одному будущему президенту страны, двум видным послам, госсекретарю в администрации Теодора Рузвельта и одной знаменитой джорджтаунской хозяйке салона, у которой одновременно были романы с королем Англии, графом Парижским, императором Хайле Селассие и Жозефиной Бейкер.[46]Она умерла, как гласит молва, от переутомления.

Ранди встречал Касс и Терри на крыльце. Рядом ждала огромная толпа репортеров и дежурил конный полицейский.

– Целовать его я не буду, – бросила Касс Таккеру, перед тем как выйти из машины.

– Никто от тебя этого не требует.

Ранди протянул ей руку. Она церемонно пожала ее.

– Я бы хотел сделать краткое заявление, – сказал Ранди. – Прежде всего, поздравляю мисс Девайн с освобождением. – Раздались аплодисменты доброжелателей. – Во-вторых, я хочу поблагодарить ее за жертвы, принесенные делу, в которое она верит и которое защищает. В-третьих, спасибо президенту Соединенных Штатов за то, что принял верное решение. Хотя бы раз в жизни. – Смех, аплодисменты. – В-четвертых, и в-последних, хочу заявить, что я горд быть рядовым в армии этой женщины. И я готов сражаться с ней бок о бок в грядущих битвах.

Аплодисменты.

Касс посмотрела на него. Он выглядел старше, чем тот молодой конгрессмен, с которым она давным-давно познакомилась на аэродроме Гнилюк. Она понятия не имела, к чему все это приведет, и испытывала по поводу сенатора Ранди массу недобрых предчувствий, но в то же время ощущала странную радость от того, что он рядом.

Ранди, Терри и Касс взялись за дело. Они объявили о создании «народной коалиции», что всегда полезно. Они сформировали, кроме того, комитет политических действий и «группу 527»,[47]что тоже не мешает в подобных случаях, поскольку создает впечатление, что люди, занимаясь сбором «мягких» денег,[48]соблюдают закон.