А еле сдерживаюсь, чтобы не дотронуться до них, провести пальцами по этим мышцам, изучить кончиками все линии его татуировки….

Но я не могу снова и снова просить его накинуть футболку.

Это может показаться странным. Он просто раскусит меня. И мои желания.

К тому же для Анюты это хорошо — контакт кожа к коже. Митя выкладывает ее на свою обнаженную грудь на животик. Это с медицинской точки зрения полезно для младенца. Это помогает установить с родителем эмоциональную связь.

Так что я молчу в тряпочку.

А я… просто как могу удерживаю себя оттого, чтобы прикоснуться к нему.

Единственный раз, когда не избежать прикосновения, когда я передаю ему дочь из рук в руки.

Митя перетащил стулья от панорамного окна к двери в домик. Тут лучше просматривается въезд на территорию. Так что у меня нет сомнений в том, что он ждет именно меня. Не просто так наслаждается майским вечером после изнывающей жары дня.

Когда я прохожу мимо него и тянусь к дверной ручке, его рука взмывает в воздух, и теплые пальцы обхватывают мое плечо, медленно скользят вниз к запястью.

Он держит слабо, как будто не хочет заставлять меня, но просит.

Простая просьба.

«Не заходи пока внутрь».

Без слов.

Мое сердце начинает биться хаотично.

— Аня спит? — полушепотом хриплю, все еще глядя на дверь перед собой.

Снова не говоря ни слова, Митя поднимает с колен радионяню.

Нежно тянет меня за руку, кивая на соседний стул.

Отхожу от двери и опускаюсь в него. Поднимаю глаза к небу. Ни одной звезды не разглядеть. Тучи набежали. И в воздухе висит предчувствие дождя. Поздний вечер влажный. И теплый.

В воздухе кружит не только запах дождя. Но и Мити. Аромат его геля для душа. С еле уловимым запахом машинного масла и чего-то еще. Запах автомеханика, усмехаюсь про себя.

Его поза кричит о расслабленности. И это передается мне. Его запах… темнота и тепло вечера окутывают. Дарят истому.

17

17

— Анюта не сильно тебя умаяла? — нарушаю молчание.

— Нет. Все было хорошо.

— Не довела до истерики плачем?

— Сегодня нет, — мягко говорит. — Другая женщина довела меня сегодня.

— Да? — невинно спрашиваю. — Кто-то приходил к тебе в гости, пока меня не было?

— Ты такая остроумная, — ворчит он. — Я покормил ее недавно, и она снова спит, — в его голосе особые интонации, когда он говорит о дочери.

— У тебя хорошо получается, — это правда. И я хочу, чтобы он это знал. Ведь я вижу, что он сомневается.

— Кто бы мог подумать! — усмехается. — Где ты была? — спрашивает более напряженным тоном.

— Лучше не надо, — мои плечи впиваются в пластиковую спинку.

— Значит, все эти дни ты проводила с Демидом? Да?

— Это не твое дело, что я делаю в свое свободное время. Что я вообще делаю в своей жизни.

Я могла бы сказать ему, что нет. Но мне не понравились ни постановка вопроса, ни его тон.

— Это могло бы быть моим делом. Значит, я для тебя недостаточно хорош, а тот факт, что Демид Уличный Король — тебя не волнует?

— Все не так. В любом случае мы с тобой живем в одном пространстве. Очень маленьком пространстве. Я просто помогаю тебе с дочерью и готовлю тебе ужины. Остальное было бы неуместным. Сложным. В отличие от всех остальных мужчин, которых я могла бы выбрать. Если бы захотела, Дми-трий.

— Я не просил тебя готовить мне. Не нужно этого делать, если не хочешь.

Но я хочу. Тебе и так нелегко внезапно стать отцом-одиночкой. Я хочу хоть как-то облегчить тебе день. Приготовить еду — это самое маленькое, но тебе будет легче от этого.

Конечно, я так не говорю вслух.

— Уверена, только свисни, и много девушек прибегут, чтобы обслужить тебя. И готовить тебе завтраки и ужины.

Ооо… черт. А это я сказала вслух. Зажмуриваюсь. Это очень смахивает на вспышку ревности. И Митя, если не дурак, а он не дурак, поймет это.

— Я никому из них не доверил бы мою дочь! — возмущенно. Но слава богу, он перевел акцент на Анюту.

— Тебе придется что-то придумать, когда я уеду.

А я должна уехать. Должна. Слишком много тут воспоминаний, которые душат.

Внутри снова нарастает ком. Я непроизвольно потираю грудь.

— Не уезжай, — хриплый бархат. Он протягивает руку и проводит пальцами по моему плечу. По телу сразу же разливается тепло, как от глотка терпкого вина.

Мне нравится, но...

Дергаю плечом и отодвигаю руку от его прикосновения. Митя оставляет ее лежать на моем подлокотнике. Рядом, но и с небольшой дистанцией. Как будто отступает, но не совсем.

— Я сегодня приезжала к своему старому дому, — откровенничаю внезапно для самой себя. — Вот почему Демид подвез меня. Он увидел, как я сижу на ступеньках.

— Зачем?

— Мне приснился кошмар в первую ночь здесь и я поехала туда. И вот сегодня тоже...

— И как?

— Кошмары не прекращаются. Они стали даже чаще.

— Тогда не езди туда, — глубоким, но тихим голосом предлагает.

— Я не знаю, почему, но не могу. Все равно еду. И вспоминаю