Они пошли дальше – экскурсия продолжилась. Судя по всему, Керин знал о своем городе столько, что хватит еще не на один месяц прогулок. Но Нари не надоедало его слушать: он рассказывал удивительно интересно.

– Как много ты знаешь!

– Положение обязывает, – усмехнулся Керин и в ответ на вопросительный взгляд спутницы пояснил: – Я потому и не мог появиться у фонтана в своем истинном облике. Там половина гуляющих – мои ученики.

– Что? – изумилась Нари, ожидавшая чего угодно: происков врагов, тайных недоброжелателей, кредиторов, но только не такого простого объяснения. – Ты учитель?

– Преподаватель Академии торговли.

– Ох…

Керин снова негромко рассмеялся.

– Не вяжется, да? Гадкая химера, преподающая студентам формулы прибыли. Да, я опасный!

Нари тоже рассмеялась в ответ.

– Это было неожиданно, признаюсь!

Керин осторожно пожал ее ладонь, да так и оставил в своей руке.

– Мы слишком давно живем среди людей. Мы ведем обычную жизнь. Растим детей, работаем, служим. Вот только… Тебе надо знать кое-что еще насчет меня. Надо поговорить…

– Керин, когда у тебя такой голос, я пугаюсь. Это страшно?

– Нет, не очень. Но это важно. Я хочу, чтобы ты знала.

– Ладно…

– Не сейчас.

Они стояли вдвоем в переулке. Уже совсем стемнело, и Нари не могла разглядеть лица Керина, видела только мерцание его зеленых глаз. Он тихонько, едва ощутимо коснулся ее щеки кончиками пальцев. Нари потянулась навстречу его ласке, но он уже опустил руку.

– Так как насчет ребрышек? – спросил он, как ни в чем не бывало.

– Не хочу я ребрышек!

– Дракон, который не хочет мяса? Впервые такое вижу!

– Химера, которая не хочет сожрать дракона! – в тон ему поддакнула Нари. – Такое тоже нечасто встретишь!

Оба расхохотались. Стояли, держась за руки, и смеялись. Потом Нари прижалась к его груди, а Керин обнял ее, осторожно притянул к себе, накрыл обнаженные плечи.

– Не холодно?

– Жарко… – прошептала она.

– Тогда я знаю, что тебе поможет!

Они вернулись на площадь, где по-прежнему было многолюдно. Ни уличные музыканты, ни торговцы не собирались расходиться.

Керин расстелил на парапете свою куртку, усадил Нари.

– Подожди, я скоро!

Он действительно быстро вернулся, неся две вафельные трубочки. Одну протянул Нари.

– Попробуй! Это замороженный ягодный сок с молоком.

Нари принюхалась: аромат, исходивший от непривычного лакомства, был восхитительным. На вкус необычное блюдо оказалось нежным и освежающим.

– М-м-м! А что это за ягоды внутри?

– Это? – кажется, Керин удивился. – Это же клубника. Я забыл, в ваших краях она не растет.

«В ваших краях». Как дипломатично. Нари улыбнулась.

– Мама любит лиловник. Когда начинается сезон, они с папой отправляются в Грохочущий грот специально, чтобы набрать пару корзин. Мне лиловник не очень нравится, горчит.

Они ели холодное лакомство и слушали песню, что исполняла пара музыкантов. Нари сначала морщилась: ее тонкий музыкальный слух не выносил фальшивых нот, но артисты пели с искренним чувством, и слова оказались такие красивые, что удовольствие перевесило первое неприятное впечатление.

Нари подвинулась к Керину под бочок, а он, отложив трубочку, обнял ее за талию. Оба делали вид, что ничего особенного не происходит, а если и происходит, то все это случайность. Вот сейчас закончится песня, Нари доест лакомство, и Керин поможет ей подняться. Пора лететь домой – впереди неблизкий путь.

Нари может собой гордиться, она выполнила обещанное – не подвела маму. Просто дружеская встреча. Но уже сейчас Нари понимала, что станет считать дни, ожидая следующую.

– Какое красивое платье, Нари.

Он заметил!

– Спасибо…

– И вы, леди Ньорд, прекрасны…

Их взгляды встретились. Зеленые, мерцающие глаза химеры и темные, почти черные – дракона. Впервые представители этих двух рас смотрели друг на друга не с ненавистью, а с любовью.

А потом… Нари так и не поняла, как это произошло. Кто поцеловал первым? Кто ответил на поцелуй? Неважно… Все неважно…

Его губы были прохладными, сладкими и пахли ягодами.

А после они сидели, переплетя руки, соприкоснувшись лбами, слушали дыхание друг друга и молчали. Губы саднило от поцелуев, но еще больше саднило сердце.

– Мне пора улетать, – прошептала Нари.

– Я провожу.

– Нет, нет…

Она, сделав над собой усилие, отодвинулась. Скользнула по площади глазами человека, вдруг очнувшегося после дивного, долгого сна.

– В мире людей мало драконов, но если кто-то увидит дракона и химеру, летящих рядом… Лучше не нужно. Не волнуйся за меня, Керин, я прекрасно доберусь сама. Сейчас, только еще минуточку посидим здесь.

Керин поцеловал ее в висок, а Нари устроила голову у него на плече. «Минуту, еще одну минуту!» – умоляла она быстротечное время, что вот-вот вновь разлучит их. Она оглядывалась и хотела оставить в памяти этот миг во всех подробностях.

Прохладный ветерок гладит ее правую щеку, а левой щеке горячо от того, что та лежит на плече Керина. Фонарь над головой слепит, не дает разглядеть звезды. А может быть, это счастье наполняет весь мир золотым светом? Музыканты трогают струны – это даже не музыка, а отдельные звонкие ноты, что дополняют многоголосый хор людей, собравшихся на площади. Ноты будто отсчитывают секунды и вдруг умолкают. Артисты поднялись со своих мест и начинают собирать инструменты.

– Пора, – произнесла Нари.

Керин поднялся и протянул ей руку, помогая встать. Нари ухватилась за его ладонь и заметила на бугорке большого пальца три маленьких родинки.

– Забавно, – она прочертила воображаемые линии между точками. – Ровный треугольник.

– Да, правда… – Керин ненадолго замолчал, точно взвешивая какое-то решение, потом добавил: – Хочешь, открою страшную тайну?

Но он улыбался, и Нари поняла, что на самом деле секрет ее не напугает, потому кивнула.