Сигмунда и Синфьётли схватили. Сиггейр приказал бросить их живыми в глубокую яму, закрыть ее наглухо дубовыми бревнами, засыпать сверху тяжелыми камнями.

Вот сидят Сигмунд и Синфьётли в яме, а над ними строят дубовый помост. Подошла к яме Сигни, со слезами стала просить сторожей: «Дозвольте мне бросить в яму соломы, чтобы сын мой и брат умерли не на голой земле». Сторожа подумали, что не будет в этом беды, – и разрешили. Бросила Сигни в яму охапку соломы, а в ней был спрятан меч Грам.

Услышал Сигмунд, как упал в темноте рядом с ним его добрый меч. Разрубил чудесным клинком дубовые бревна, разметал тяжелые камни, и вышли Сигмунд и Синфьётли на волю.

Была ночь, в доме Сиггейра все спали. Сигмунд и Синфьётли набрали в лесу хвороста, обложили этим хворостом дом и подожгли. Запылал дом, словно костер.

Сигмунд вынес Сигни на руках из огня и сказал ей: «Теперь ты вдова, и мы можем вернуться домой». Но Сигни ответила: «Отец говорил мне, что негоже жене покидать мужа, каков бы он ни был». С этими словам она бросилась в огонь и погибла вместе с мужем и старшими сыновьями…

Нянька закончила свой рассказ скорбно и торжественно.

Ингигерда, опустив голову, сказала:

– Я все поняла. Хорошая жена не должна покидать мужа, каков бы он ни был. Я буду Ярославу хорошей женой, забуду о своих прежних мечтах и стану во всем помогать мужу и поддерживать его по мере моих сил!

И как только Ингигерда заставила себя не смотреть больше на Ярослава как на врага, ей пришлось признать, что он умен, хорошо образован, наделен даром красноречия, великодушен, несмотря на свою вспыльчивость, и главное – любит ее всем сердцем.

* * *

Как и многие правители в те времена, Ярослав содержал наемную дружину, состоящую из шведов и норвежцев, которых на Руси называли варягами. Во главе варяжской дружины стоял норвежец по имени Эймунд. В его жилах текла королевская кровь, он вырос вместе с Олавом Норвежским и был его побратимом. Каждый раз, когда Ингигерда встречала Эймунда, ей страстно хотелось подойти к нему и завести разговор об Олаве, ведь Эймунд знал его, как никто другой, а Ингигерде было сладостно даже просто услышать имя любимого, но она помнила, что решила быть хорошей женой Ярославу, и сдерживала себя.

Меж тем Ярослав начал готовиться к походу на Киев против засевшего там Святополка. Преданное ему новгородское войско было готово выступить в любую минуту, но нужно было еще заключить новый договор с варяжской дружиной.

Ярослав пригласил Эймунда и его варягов во дворец и устроил в их честь большой пир. Князь сидел во главе стола, по правую руку от него была Ингигерда. Начали обсуждать условия договора. Ярослав готов был предоставить варягам пропитание за княжеский счет на все время их службы и отдать хороший двор со многими постройками в Новгороде. Однако варяги хотели получать кроме этого еще вознаграждение деньгами и хорошим платьем. Ярослав призадумался. Княжья казна была опустошена междоусобицей, и быстро пополнить ее не представлялось возможным. Он начал торговаться с варягами, те не уступали, и Эймунд уже готов был в гневе покинуть княжий дворец, но тут Ингигерда встала со своего места и сказала, что выплатит наемникам то, что они просят, из своих средств, которые получала она из Старой Ладоги. Договор был заключен на год, и все остались довольны.

Вскоре Ярослав двинулся на Киев. Ингигерда осталась в Новгороде.

Прошло немного времени, и она получила радостную весть: Ярослав разбил Святополка и победителем вступил в Киев. Ингигерда поспешила к мужу в стольный град. К тому времени она была беременна и вскоре родила первенца – сына Владимира.

Но год спустя Ярославу снова пришлось отправляться в поход, на сей раз против своего племянника, полоцкого князя Брячисава Изяславича, который вдруг напал на Новгород, разграбил его и угнал в плен многих новгородцев. Ингигерда, как подобает жене князя-воина, оставив сына дома, сопровождала мужа в этом походе.

В сражении на реке Судоме близ Пскова Ярослав разбил дружину Брячислава, отобрал у него добычу и освободил пленных. Брячислав отступил, но не признал себя побежденным и стал готовиться к новому бою.

Однако накануне сражения в походный шатер Ярослава явился Эймунд и несколько знатных воинов из его дружины.

– Государь, – сказали они, – с нашей помощью ты одолел брата своего Святополка и получил княжий престол. За это ты расплатился с нами честь-по-чести. Но теперь мы помогли тебе победить твоего племянника Брячислава и, вопреки уговору, не получили за это ничего.

Ярослав ответил:

– Я ценю вашу помощь и благодарен вам за нее, но сейчас в моей казне нет денег. Подождите немного, и я расплачусь с вами сполна.

– Государь, – возразил Эймунд, – ты говоришь, что ценишь нашу помощь, однако я вижу, что ты воспользовался нами, а больше мы тебе не нужны. Если это так, то мы уйдем к племяннику твоему Брячиславу, князю полоцкому, и сделаем для него то же, что сделали для тебя.

Тут варяжские воины поклонились Ярославу, пожелали здоровья ему и его супруге и вышли.

– Это большая беда, – сказал князь Ярослав Ингигерде, которая слышала весь разговор. – Одному Богу известно, чем обернется для меня эта ссора с варяжской дружиной. Эймунд – опытный полководец, если он действительно перейдет на сторону моего противника, то с его помощью Брячислав сможет одолеть меня, как я одолел Святополка.

И тут Ингигерда поняла, что пришло время на деле доказать, что она хорошая жена своему мужу. Она задумала убить Эймунда, полагая, что, оставшись без предводителя, его дружина рассеется и варяги не смогут причинить никакого вреда Ярославу.

Немедля послала Ингигерда гонца в Старую Ладогу за Рёгнвальдом, которому велела взять с собой нескольких воинов из ее, княгининой, дружины.

Меж тем Эймунд со своими варягами уже готовился отплыть в Полоцкую землю. Их корабли стояли у причала, и Эймунд собирался ступить на палубу. Но тут к нему подошел Рёнгвальд и сказал:

– Подожди. Моя госпожа, княгиня Ингигерда хочет поговорить с тобой.

Эймунд ответил:

– Я чувствую, что твоя госпожа задумала против меня что-то недоброе. Она очень умна, а умная женщина может быть очень опасна. Но я согласен встретиться с ней и выслушать то, что она мне скажет.

Варяжские воины сказали:

– Мы пойдем вместе с тобой.

Но Эймунд возразил:

– Нет, оставайтесь здесь. Я же иду не в военный поход и смогу постоять за себя, если княгиня решила со мной расправиться.

Ингигерда ждала его на высоком берегу. Они присели на траву, Рёнгвальд сел рядом, так близко к Эймунду, что, протянув руку, мог бы схватить его за плащ. Эймунд это заметил и на всякий случай расстегнул на плаще застежку.

– О чем хотела ты поговорить со мной, княгиня? – спросил Эймунд.

– Вы плохо расстались с мужем моим Ярославом, – ответила Ингигерда. – Я бы многое отдала, что бы вы помирились.