коридора у окна сказать: «Э, э, э», а в другом конце отзовётся. Ну и вообще, в пустой школе – таинственно, и чувствуешь себя немного хозяином всего здания. Если бы ещё не охрана внизу и не учителя, которые раньше всех приходят, вообще было бы как в кино. Много можно было бы интересного нафантазировать.

Я решил брать с собой бумагу и карандаши и рисовать про школу – в школе, чтобы время зря не терять и не лениться. А это здорово оказалось! Не совсем то, что я планировал, но тоже интересно. Я как бы затаивался, садился прямо на пол недалеко от лестничного пролёта и рисовал всех, кто по лестнице поднимался. Всех, кого успевал, конечно. У меня несколько альбомов утренних накопилось: вот первоклашки на этаж стайкой поднимаются, вот одноклассник Глеб с очень невыспавшимся выражением лица, а вот девчонки из параллельного класса – весёлые, одна другой что-то на ухо шепчет. Вот Оля торжественно вверх по лестнице шагает. Вот голова Игоря появилась и тут же скрылась, а потом снова появилась, потому что он не может просто вверх идти, ему лестница – приключение. Он должен по ней туда и обратно несколько раз пробежать, иначе день будет не таким, как он хотел бы. У меня на него листов по пять с утра тратится. Я так всю неделю рисовал, потому что плохая погода была. Потом на следующей неделе начал всех из окна второго этажа рисовать, как кто к школе подходит. Кто с родителями, кто сам. Как учителя во дворе всех встречают и здороваются. Ну а потом уже немного на переменах в классе дорисовывал.

Когда Оля спросила меня, как продвигаются дела с рисунком в подарок учительнице к концу учебного года, мне было нечего ответить. Как я ни старался лень побороть, не смог к рисованию приступить. Видимо, у меня так: рисуется то, что рисуется, а по заказу – ни в какую. Пришлось признаваться, что я ничего не сделал. Оля говорит: «Как это ничего? Я же вижу, ты каждый день с альбомами». Я ей тот, что у меня в портфеле лежал, показал. А у меня там ерунда всякая бессвязная: то нога чья-то, то рука, то Танин затылок, то окно и ветка дерева через него.

Оля – мозг! Самая умная девчонка из всех, кого я знаю. У неё сразу взгляд таким деловым стал, она начала повторять «ага-ага-ага». Прям видно было, что у неё идея появилась! «Ещё альбомы есть?» – спрашивает. «Есть, – отвечаю, – дома».

После школы помчали домой. Оля все рисунки посмотрела и говорит: «Сейчас будем из них сочинять кино!» Вот это было дело! Классное! Тут никакая лень не прокралась бы. Ни на секундочку! Мне понравилось, как мама заглянула к нам в комнату и тут же всё поняла: «Не мешаю, не мешаю!» А потом по телефону подружке сказала: «Дети творят!» Какое она красивое слово выбрала…

Ну а мы вот что делали. Все листы с картинками из альбомов вытащили и разложили по порядку, так, чтобы история получалась, и все их один за другим начали на телефон снимать. А некоторые только снимем – и сразу вперёд перекладываем, чтобы ещё раз снять. Получалось смешно. Потом Ленке позвонили, попросили помочь смонтировать. Она помогла. А ещё подсказала, что музыку нужно наложить на видео. А Оля придумала, что музыку Игорь сыграет, а она прочитает стихотворение про школу. Сама. С выражением. Мы всё это на телефон записали. А Ленка нам одно с другим соединила. И ещё название и титры подсказала сделать. И получился у нас настоящий рисованный фильм! Это ещё лучше, чем один рисунок! Фильм можно всем отправить, и подарок на память будет не только для учительницы, но и для всех одноклассников.

Мы сначала кино на маме моей проверили. Мама сказала: «Шедевр!» Но это ж мама. Потом ребятам всем отправили на телефоны, они ещё лучше слова написали. А если бы я не ленился, то успел бы ещё и рисунок нарисовать…

15. Про сны

Говорят, что есть люди, которым не снятся сны. Сложно в это поверить. Мне снятся. Некоторые я не могу запомнить, а некоторые – такие яркие и реальные, будто всё на самом деле происходило. Даже с утра нужно немного полежать с закрытыми глазами, чтобы понять, что ты уже проснулся.

Иногда мне снится наша обычная жизнь в Солнечном переулке. Иногда – какие-то неизвестные места и незнакомые люди. Иногда – как я рисую. Я тогда стараюсь картинку запомнить, чтобы днём нарисовать то, что видел во сне. А Игорь рассказывал, что ему снится музыка. Наверное, он её потом играет. Бывает, мне чудеса всякие снятся и превращения. Бывают грустные сны. Я их стараюсь сразу же забыть. Ну и ещё иногда мне снится такое, что я не могу никому рассказать. Ничего страшного или особенного, но личное.

Наверное, непросто будет найти такого человека, с кем можно снами делиться. Я родителям обычно не рассказываю, что мне снилось. Особенно если это недобрый сон, чтобы не волновать их зря. Конечно, взрослые обязательно скажут: «Это всего лишь сон». Но будут переживать. Мама нам с папой тоже про свои сны не говорит. Она бабушке звонит и очень подробно с ней обсуждает детали, особенно если ей что-то неприятное или непонятное приснилось.

А я не могу понять: чего переживать-то? Правильно: это же «всего лишь сон». Прошёл и прошёл. Ничего волшебного я в снах не вижу. И не верю в то, что сны сбываются, – как девчонки в школе фантазировали. А во дворе на лавке за сиренью бабушки очень любят рассуждать про «вещие» сны. Про те, которые снятся неслучайно. Я знаю. Я подслушивал.

Всё неправда! Сны сбываться не могут. Если кому-то так и кажется, то это простые совпадения. Ну подумайте сами: если бы мои сны сбывались, то тут у нас на земле уже такое бы творилось! Мне настоящие пришельцы снятся, инопланетяне или вообще другие галактики. Растения какие-то сказочные, динозавры, доисторические времена. Я будто кино смотрю. Нет-нет, не может быть таких снов, чтобы они сбывались!

Если моим снам верить, то я вообще какой-то странный. Я часто летаю во сне и ещё могу прыгать высоко-высоко, почти до Луны. Вот прям отталкиваюсь правой ногой, левую вытягиваю, руки в стороны – и лечу вверх и вперёд, пока