— Ты не спишь?

Люччи повыше натянула одеяло.

— Не могу уснуть.

— Понимаю, — сказал он. — Думаешь об Элси?

— Конечно, — просто ответила она. — Но ты не ответил на мой вопрос.

— Известия? Нет, пока тихо.

Люччи опустила ресницы и помассировала кончиками пальцев ноющие от беспрерывного напряжения виски.

— Элси такая впечатлительная… Может расплакаться, если на нее мрачно взглянет какой‑нибудь посторонний человек. А сейчас в ее окружении нет ни единого знакомого лица! — Голос Люччи задрожал. — Эти выродки… Боюсь, они на все способны. — Она перевела взгляд на Арни. — Ты не представляешь, как мне страшно!

— Напрасно ты так думаешь. Я не бесчувственная колода.

Она приподнялась на локте.

— Как по‑твоему, этот Шон Уотер способен причинить ребенку… боль? — Перед последним словом Люччи вынуждена была сделать паузу, потому что к ее горлу подкатил ком.

Прежде чем ответить, Арни задумался. Потом произнес, как показалось Люччи, недостаточно уверенно:

— Нет. Мои люди характеризуют его как человека умного и решительного. Склонности к излишнему насилию за ним не наблюдалось. Так что постарайся успокоиться, Элси будет цела и невредима. — Но так как Люччи продолжала тревожно смотреть на него, он добавил: — В конце концов… хм… похитителям попросту невыгодно причинять вред твоей малышке.

— Почему? — быстро спросила она.

— Ну… они ведь желают получить выкуп, — сказал Арни, отводя взгляд.

С губ Люччи слетел прерывистый вздох.

— Тогда мне непонятно, почему эти люди так долго не звонят. Почему они тянут время?

Арни мрачно усмехнулся.

— Играют у нас на нервах. Задумали измотать нас, уничтожить морально, чтобы потом проще было диктовать условия. По их мнению, после столь длительного периода неизвестности я готов буду выплатить любую сумму.

Люччи в упор смотрела на него. Ее карие глаза казались черными, возможно из‑за залегших под ними теней.

— И ты выплатишь? — прошептала она и, затаив дыхание, стала ждать ответа.

— Мы ведь уже обсудили это, — ворчливо произнес Арни. — Я сказал, что заплачу, и сделаю это. Кроме того, я пообещал вернуть тебе твою дочь живой и невредимой и намерен осуществить и это намерение. Почему ты мне не веришь? По‑моему, из нас двоих именно я никогда не опускался до обмана.

Намек был более чем прозрачен, однако Люччи вовсе не собиралась сейчас обмениваться колкостями.

— Прости, я просто так нервничаю… — На ее ресницах дрожали слезы. Еще мгновение — и одна поползла по щеке. Люччи поспешно смахнула ее, однако по другой щеке уже катилась другая. Отчаявшись справиться с собой, она шмыгнула носом и позволила влаге капнуть на одеяло.

Наблюдавший за ней Арни молча вынул из кармана носовой платок, подал ей, а сам присел на край кровати. Пока Люччи промокала слезы, он молчал, но когда с этим было покончено, заметил:

— Ты вконец измучилась. Все‑таки тебе нужно попытаться уснуть.

— Ты прав, и я пыталась, но у меня ничего не получается. Столько мыслей в голове…

— Дать тебе снотворное?

— Нет, спасибо. От него утром тяжелая голова.

— Как знаешь, — сказал Арни, расстегивая пуговицы на манжетах.

Люччи заметила это и слегка нахмурилась.

— Что ты собираешься делать?

— Тоже прилягу.

Ее ресницы широко распахнулись.

— Здесь?!

Он медленно повернулся к ней.

— Разумеется. Ведь я предупредил тебя, что для окружающих ты моя жена. Впрочем, формально так и есть, ты моя жена. — Он быстро разделся и лег.

Люччи отодвинулась к противоположному краю кровати.

— Разве в этой шикарной квартире мало места?

— Места достаточно, но, согласись, мои ребята удивились бы, если бы мы спали раздельно, тем более в такой напряженный момент, когда похищен ребенок, которого все считают нашим общим. — Немного помолчав, он добавил: — Не волнуйся, тебе ничто не угрожает, я просто полежу рядом. Я ведь тоже устал.

Люччи пробормотала в ответ что‑то невнятное, к чему он не счел нужным прислушаться. Вместо этого он дотянулся до кармана своего пиджака, вынул оттуда мобильный телефон и набрал какой‑то номер.

— Джим, я в спальне, с Люччи, в случае чего сразу дай знать.

— Ты чего‑то ждешь? — тут же спросила она.

— Ничего конкретного. Но ведь ты сама понимаешь, что похитители Элси могут позвонить в любую минуту. Не исключено, что ночное время они сочтут лучшим для переговоров, потому что к нашему нервному напряжению присоединится еще и сонливость.

— И… что ты тогда будешь делать? — робко произнесла Люччи, думая о том, что в одиночку, наверное, никогда бы не справилась с этой проблемой.

Арни двинул плечом.

— Вступлю в переговоры, иных вариантов я пока не вижу. — Он встал, чтобы выключить свет, затем вернулся и растянулся на свободной половине кровати.

Наступила тишина. Продолжалось это довольно долго, потом Люччи пошевелилась под одеялом.

— Арни?

— Не нужно разговаривать, — сказал он. — Тебе следует поскорее уснуть.

— Хорошо, — прошептала она. — Просто мне нужно, чтобы ты знал: я благодарна тебе за то, что ты занимаешься поисками Элси.

Ответа не последовало. В полумраке Люччи видела, что Арни лежит на спине, положив одну руку на грудь. Открыты его глаза или нет, ей не удалось разглядеть, но дыхание не было таким размеренным и глубоким, как у спящего человека.

Сама она в эту минуту испытывала давнее приятное ощущение, которое прежде всегда охватывало ее, когда они с Арни укладывались в постель и гасили свет. Их окутывали уютные сумерки, и под покровом темноты в недрах их тел просыпалось желание.

Сама не понимая, что делает и зачем, Люччи потихоньку высвободила руку из‑под одеяла и отправилась на поиски. Спустя некоторое время она наткнулась на запястье другой руки Арни, той, что была вытянута вдоль тела. Ощутив прикосновение, он медленно повернул кисть, и в тот же миг рука Люччи двинулась вперед. В следующую секунду их пальцы сплелись.

А еще через минуту Люччи откинула одеяло и переместилась под бок Арни. Он молча обнял ее, уложив головой себе на плечо.

— Дорогой… — прошептала она.

Арни повернул к ней голову, и их губы встретились.

Первое, о чем он подумал в этот момент, что должен презирать себя за слабость. Ему бы отодвинуться от Люччи и повернуться на бок, чтобы даже не видеть… но целоваться ней было так сладко, что захватывало дух. Ни с одной другой женщиной не испытывал он подобного наслаждения.