Я вспомнила Фрэнка и задумалась о том, что случилось с моим бывшим мужем там, в Миддлсексе. Жив ли он? Я не знала.

Как Фрэнк позднее записал в своем новоиспеченном дневнике, через семь часов после приземления первых цилиндров – вскоре после рассвета – ему и прочим медикам сказали, что войску нужно передислоцироваться.

Фрэнк ожидал, что уцелевшие части отзовут в Лондон, – раненых туда уже отправили: одних везли на санитарных машинах, другие шли пешком. Эвакуировали всех, кроме умирающих, которые ждали своего часа в палатках, разбитых посреди фермерского поля. Однако вместо этого подполковник Фэрфилд лично явился к Фрэнку и Верити, чтобы сообщить, что часть выживших военных отправят за Кордон.

– Так мы прозвали тот огромный земляной вал, который в один миг воздвигли марсиане. А местность внутри можно назвать «Марсовым полем» – Фэрфилд ухмыльнулся собственной вымученной шутке.

Вокруг было жарко и дымно. Окрестные леса и поля горели всю ночь, и кое-кто даже пытался спать в противогазе. До сих пор приходилось часто моргать, чтобы в глаза не забивалась пыль. Над головой, словно мухи, жужжали аэропланы. Фрэнку в конечном счете удалось помыться и сменить окровавленную одежду, хотя поспать он так и не успел, и все же его преследовало странное чувство нереальности всего происходящего, словно даже дневной свет был бутафорским. Ему пришлось сосредоточиться, чтобы понять, о чем говорит Фэрфилд.

Тот показал сделанный с воздуха снимок, где было запечатлено кольцо из пятидесяти двух кратеров.

– Раны, нанесенные с хирургической точностью, – сказал Фрэнк.

– Думаю, это уместное сравнение, – заметил Фэрфилд. – Но по этим фотографиям трудно понять масштаб. Тут ведь совмещено несколько снимков. Ребята трудились всю ночь, чтобы отпечатать эти фото и составить новую карту местности, – я уж не говорю о том, какой опасности подвергались пилоты, которые это снимали. Каждый из этих кратеров почти в милю шириной. Вот эта клякса, – он показал на размытое пятно в самом центре кольца, – это Амершем, довольно крупный городок. В этом кольце его почти не видно – теперь представляете размеры? А ведь впереди еще вторая волна. Это была всего лишь подготовка.

– Вторая волна, – Фрэнк вспомнил слова Уолтера о том, что с Марса летят сто цилиндров, пока что успело приземлиться только около пятидесяти. – Следом наверняка прилетят военные корабли вроде тех цилиндров, что упали в прошлый раз. Но где они приземлятся? Можем ли мы сейчас это сказать?

– С определенной долей уверенности: им осталось лететь всего-то часов восемнадцать. Некоторые упадут внутри Кордона. Но другие, которые летят первыми, приземлятся… – Фэрфилд ткнул пальцем в некоторые кратеры. – Вот здесь, здесь, здесь… В уже существующие ямы. Как видите, они метят не в каждый кратер, но большая часть примет новых гостей.

– Но зачем приземляться туда, где они уже все разворотили? – озадаченно спросила Верити.

– Потому что там они уже успели уничтожить всех противников, не открыв ни единого цилиндра, – ответил Фрэнк. – Теперь они думают, что смогут спокойно совершить посадку.

– В точности, – подтвердил Фэрфилд. – Но в их планах есть изъян. Им не удалось уничтожить всех, и у нас есть время подготовиться – перебросить туда солдат и пушки из тыла и из резервных дивизий. И окружить их еще до приземления.

– Окружить их, – повторила Верити. – Вот почему мы идем внутрь.

– Именно так. Мы бросаем силы за Кордон, располагаем солдат между кратерами и на сравнительно нетронутой земле внутри кольца, так что, когда цилиндры опустятся, каждый из них ожидает радушный прием. А тем временем подтянутся новые солдаты, которые заткнут бреши в обороне. И вы отправитесь с нами. Боюсь, вам сегодня придется много ходить, ходить и копать. До Кордона отсюда недалеко, но местность там неровная, сами понимаете. Разведчики и саперы уже там, – он посмотрел на Верити. – Мисс, это не приказ. Ваш отряд – добровольцы. Если вы хотите уйти…

– И пропустить все веселье? – откликнулась она. – Ну уж нет, ни за что.

Фэрфилд улыбнулся.

– Ну что ж, тогда вперед.

Он коротко отсалютовал и ушел.

– Смелый поступок, – пробормотал Фрэнк.

Верити хмыкнула:

– У меня нет особого выбора: если я спасую, мне придется вернуться и предстать перед матерью, которая постоянно хвалится тем, что когда-то встречала Флоренс Найтингейл. Лучше уж орда марсиан, чем это. Пойдемте, доктор Фрэнк, надо собрать вещи.

Фрэнк всегда старался держать себя в форме. После той стычки у Хай-Барнета во время Первой войны он снова начал заниматься боксом, которым увлекался в школе, раз уж этот навык оказался таким полезным. Позднее он с не меньшим энтузиазмом выполнял распоряжения Фирда: тамошние инструкторы требовали, чтобы рекруты были здоровыми и крепкими. Но, несмотря на это, он порядком утомился, когда они разобрали полевые госпитали, свернули палатки и погрузили их в автомобили и повозки.

Конечно, медицинское оборудование было куда легче, чем оружие, обмундирование и прочие вещи, с которыми приходилось иметь дело солдатам. «Я никогда не встречал менее спортивных с виду людей, чем рядовые британской армии, – рассказывал мне Фрэнк. – Но дай им задание – и они его выполнят. В процессе они будут курить, жаловаться, чертыхаться, но на самом деле каждый из них – маленький Геракл».

Впрочем, он говорил, что в тот момент тяжелый физический труд воспринимался как облегчение. Хотелось чем-то себя занять, чтобы лишний раз не думать.

Они сделали небольшой перерыв на обед – подкрепились холодным мясом и хлебом. А потом, вскоре после полудня, направились на северо-запад, мимо руин Аксбриджа. Фэрфилд и прочие офицеры шли или ехали вдоль колонны, а разведчики сновали туда-сюда на мотоциклах, подскакивая на изрытой земле. Фрэнк представил, как все это выглядит сверху, словно на сборном снимке Фэрфилда. Быть может, в эту самую минуту какой-нибудь марсианин в своем цилиндре наблюдал именно такую картину: огромный круглый шрам на теле планеты – и люди, машины и лошади, которые осторожно перебираются через земляную гряду.

Как понял Фрэнк, они преодолевали Кордон в том месте, где два кратера вплотную примыкали друг к другу. Повсюду курился дым. У границ кратеров разрушено было не все. Они прошли мимо остова какого-то дома: одна его стена уцелела, и из нее беспомощно торчали перекрытия, из поврежденных труб сочилась вода, затопляя руины.

Земля под ногами была относительно целой – но лишь относительно: где-то ее усыпали поваленные деревья, где-то она была взрыта, и обнажилась твердая порода – камень цвета кости. В самых разбитых местах саперы положили настил, но он был предназначен скорее для машин, чем для людей, так что Фрэнку и членам его отряда, каждый из которых тащил на себе груз, приходилось ступать очень осторожно.

Они миновали Аксбридж, а вернее – место, где он раньше находился, и, подобравшись к указателю на Денем, увидели, что путь затоплен. Канал Гранд Юнион, чье русло пострадало при падении цилиндра, вышел из берегов. Саперы соорудили понтонный мост, по которому могли пройти машины, но пешим солдатам пришлось пробираться по размокшей глине. Ноги тут же промокли – но хуже было то, что Фрэнк на каждом шагу застревал в густой грязи: та липла к подошвам и вытягивала остатки сил. Вскоре вокруг не осталось офицеров и солдат, добровольцев и призывников, мужчин и женщин – были только одинаковые перепачканные фигуры, которые с трудом пробирались вперед.