— А что я должна делать, Эвелин? Сидеть и ждать, когда какая-то мразь отнимет у меня сыновей?

— В отличие от твоих сыновей, которые будут готовы к своему будущему, ребенок Хун-Ахпу, рожденный одновременно с ними, понятия не имеет о том, что его ждет. Как и все младенцы, он просто невинное создание, сосуд Господень, который ждет, чтобы его наполнили. То, что этот ребенок, как сказала моя сестра, когда-нибудь станет Мерзостью, обусловлено только грядущими бедами на его пути. А твоя миссия Изначальной Матери состоит в том, чтобы готовить сыновей к битве, а не пытаться взять на себя роль Бога.

Земля — колыбель человечества, но нельзя вечно оставаться в колыбели.

Константин Циолковский

И призвал Иаков сыновей своих и сказал: соберитесь, и я возвещу вам, что будет с вами в грядущие дни.

Бытие 49:1

ЧЕТЫРЕ ГОДА СПУСТЯ

22 сентября 2020

особняк Гэбриэлов

Лонгбот Ки, Флорида

Тусклые лампы подсветки заливали спальню семилетнего Иммануэля Гэбриэла мягким бронзовым светом. Темноволосый мальчик мирно сопел во сне.

Джейкоб встал над ним, ехидно улыбаясь.

— Подъем, ленивый сукин сын!

Мэнни рывком сел на кровати, чувствуя, как колотится сердце.

— А?

— Ты выключил будильник. А теперь вставай, пора тренироваться.

— Пошел вон! — Иммануэль лег и натянул одеяло на голову.

Джейкоб просунул руку под одеяло, вытащил брата и вскинул его над головой на вытянутых руках.

— Помогите! Ма…

— Ты отстаешь, Мэнни. Ты должен быть во всем равным мне, а не…

— Отвали от меня, придурок!

— Слабак.

— Ма! Ма, он опять это делает!

Первыми прибежали охранники в пижамах.

— Опять? — Соль покачал головой и сунул пистолет обратно в кобуру.

— Ладно тебе, Джейк, — попросил Перец. — Поставь брата на пол.

Доминика отодвинула охранников и шагнула в комнату.

— Джейкоб Гэбриэл, немедленно отпусти своего брата!

Мэнни рухнул на пол, с глухим стуком врезавшись лицом в ковер. Затем сел, вытирая кровь, струящуюся из разбитого носа.

Лицо Доминики побледнело.

— Черт побери, Джейкоб, посмотри, что ты наделал!

— Это его вина. Он должен был перекатиться после падения. Сэнсей ведь научил его этому еще месяц назад.

— Сейчас шесть утра!

— Когда боги Смерти придут за нами, они не будут спрашивать, который час. Нам нужно быть готовыми.

— Я тебя ненавижу! — завопил Иммануэль. — Ты больной придурок!

— Я Супермен. А ты всего лишь Кларк Кент[12], рохля бесполезный.

Доминика шагнула к Джейкобу, но светловолосый мальчик, обладая молниеносной реакцией, уже успел перескочить на другую сторону кровати.

— Самонадеянная смертная! Ты не сможешь поймать Супермена!

Соль пошел на перехват. Игра началась.

Джейкоб финт влево, затем перепрыгнул через тумбочку и проскользнул под протянутыми к нему руками охранника.

Перец, отказываясь играть, просто загородил собой дверь.

— Игра окончена, Джейк.

Мальчик не останавливаясь подпрыгнул и буквально пробежал по воздуху, колотя ногами. Его правая ступня врезалась в массивную грудь охранника, затем последовал блок ударов — и Перец вынужден был попятиться к открытой двери.

Джейкоб ушел в кувырок, приземлился на ноги и помчался по коридору в кухню, к черному входу.

— Супермен… да-да-да…

Перец сел, потирая грудь.

— Черт. Как он это сделал?

Доминика была вне себя.

— Богом клянусь, этот ребенок меня в могилу сведет. Пойдем, Мэнни, найдем лед для компресса.

Она подняла мальчика на ноги и вывела из комнаты.

Куртц посмотрел на гиганта напарника.

— Теперь ты понимаешь, почему мы с Карлой так и не завели детей.

Белль Глейд, Флорида

6:17

Рассветные лучи заиграли на поверхности озера Окичоби, раскрашивая волшебными оранжевыми оттенками корпуса яхт и паромов, стройные ряды которых покачивались у пристани. Отели, казино, рестораны и магазины были еще закрыты, отдыхая от ночного наплыва туристов. Пеликаны и песочники пировали на оставшемся с ночи мусоре.

К югу от залитых солнечным светом чистеньких улиц, у моста через канал, был водружен дорожный знак, предупреждающий о том, что здесь заканчивается туристическая зона. Знак на другой стороне моста приглашал в подлинный Белль Глейд.

Решетки на окнах и витринах магазинов говорили сами за себя, при этом характеризуя соответствующим образом быт и нравы городка.

Доходы от азартных игр никак не отражались на этом анклаве бедности, если не считать благоустройством увеличение штата полиции и пристройку нового крыла к зданию местной тюрьмы. При этом здание начальной школы было темным и угрюмым, в окнах крошечных классов натужно скрипели древние кондиционеры, выплевывая теплые волны пропахшего плесенью воздуха. Двумя кварталами дальше располагалась церковь преподобного Морхеда, которая уже давно плакала по ремонту. За грязной парковкой, по которой ночью деловито шастают крысы, располагалась четырехкомнатная хибарка с пожелтевшими от времени стенами в облупившихся черных потеках.

В день своего рождения семилетняя Лилит Ева Робинсон проснулась мгновенно. Посмотрела на вентилятор под потолком. Сконцентрировалась.

— Шесть… семнадцать.

Она перекатилась на бок и посмотрела на часы. Было 6:17 утра.

Лилит вылезла из своей постели на софе. Сложила простыни, одеяло и подушки, после чего пошла на кухню. Вынула из холодильника два яйца, взбила их, вылила на сковороду. Поставила на плиту, зажгла огонь.

Посетила туалет, потом вымыла в ванной лицо и руки. Выдавила на растрепанную щетку последний комочек зубной пасты, хорошо понимая, что нового тюбика не увидит еще как минимум неделю. Прополоскала рот. Натянула платье, висевшее на ручке двери, и уставилась на свое отражение в зеркале.

Кожа цвета какао. Высокие скулы. Синие глаза и длинные волнистые черные волосы. Дочь покойной Маделины была красавицей, но, несмотря на это, одноклассники ее люто ненавидели.