Споры о первопричинах стремительно растущего неравенства и многолетней стагнации заработной платы в США вряд ли когда-нибудь закончатся, а учитывая то, что в них затрагиваются вопросы, вызывающие диаметрально противоположную реакцию у разных сил, а именно — профсоюзы, ставки налогов на богатство, свободная торговля, надлежащая роль правительства, диалог наверняка будет вестись с различных идеологических позиций. Как мне кажется, представленные мною данные показывают, что в течение последних нескольких десятилетий информационные технологии играли значительную — хотя необязательно решающую — роль. Не собираясь тратить время на более детальное рассмотрение этого вопроса, я готов ждать, пока специалисты по экономической истории глубоко изучат данные и, возможно, однажды прольют свет на истинные причины нынешнего состояния экономики США и дадут более точный ответ об их природе. Что меня действительно интересует — и чему на самом деле посвящена эта книга, — это следующий вопрос: что сыграет решающую роль в будущем? Многие из тех сил, которые оказывали значительное влияние на экономику и политическую среду в последние полстолетия, в значительной степени исчерпали свой ресурс. Профсоюзы за пределами государственного сектора понесли тяжелые потери. Женщины, мечтавшие о карьере, влились в ряды экономически активного населения или пошли учиться в колледжи и профессиональные учебные заведения. Что касается переноса производства в другие страны, имеющиеся данные показывают, что этот процесс существенно замедлился, а в некоторых случаях начался обратный процесс, связанный с возвращением производственных мощностей в США.

Среди сил, которые, скорее всего, будут определять наше будущее, информационные технологии стоят особняком благодаря своему экспоненциальному росту. Даже в странах, политическая конъюнктура в которых намного более чутко реагирует на благосостояние обычных работников, все более заметны изменения, вызванные технологиями. По мере преодоления технологиями все новых рубежей многие рабочие места, которые мы сегодня считаем далекими от рутины и потому защищенными от угрозы автоматизации, в конечном итоге окажутся в категории шаблонных и легко программируемых. Тенденция к сужению средних сегментов и без того поляризованного рынка труда, вероятнее всего, продолжится, сопровождаясь дальнейшим наступлением роботов и технологий самообслуживания на низкооплачиваемые рабочие места и ростом угрозы для профессий, требующих высокой квалификации, со стороны все более «умных» алгоритмов. Более того, согласно выводам исследования, проведенного в 2013 г. Карлом Бенедиктом Фреем и Майклом Осборном из Оксфордского университета, в ближайшие два десятилетия жертвами автоматизации могут стать профессии, на долю которых приходится почти половина всех занятых в экономике США{101}.

Впрочем, набирающий обороты процесс развития технологий, имеющий огромное влияние на экономику и рынок труда, по-прежнему будет тесно взаимосвязан с другими мощными силами. На фоне роста уязвимости рабочих мест, требующих более высокой квалификации, в связи с распространением практики использования удаленных трудовых ресурсов по электронным каналам связи граница между такими факторами, как технология и глобализация, начнет размываться. Если, как это, скорее всего, и будет, развитие технологий будет способствовать дальнейшему углублению неравенства в США и других промышленно развитых странах, политическое влияние, оказываемое финансовой элитой, будет только увеличиваться. Это может еще больше осложнить и без того трудную задачу реализации политики, направленной на противодействие происходящим в экономике структурным сдвигам, и улучшения положения тех, кто оказался в середине и в самом низу иерархии распределения доходов.

В 2009 г. в своей книге «Свет в конце тоннеля» (The Lights in the Tunnel) я писал: «Хотя специалисты активно работают над умными машинами и пишут книги на эту тему, идея, что технологии когда-нибудь действительно заменят значительную часть экономически активного населения, приведя к постоянной структурной безработице, большинству экономистов кажется почти невероятной». Справедливости ради стоит отметить, что некоторые из них все-таки стали относиться более серьезно к возможности повсеместной автоматизации. В своей электронной книге 2011 г. «Наперегонки с машинами» (Race Against the Machine) Эрик Бринолфссон и Эндрю Макафи из МIT помогли интегрировать эти идеи в экономический мейнстрим. Видные экономисты, включая Пола Кругмана и Джеффри Сакса, также выступили с работами, посвященными возможному влиянию машинного интеллекта{102}. Тем не менее идея о том, что однажды технологии могут привести к фундаментальной перестройке рынка труда и в конечном итоге заставить нас полностью пересмотреть принципы работы нашей экономической системы и условия общественного договора, либо полностью игнорируется обществом, либо остается на самой периферии внимания.

Более того, среди экономистов и финансистов-практиков немало тех, кто почти инстинктивно начинает возражать на любые утверждения о том, что на этот раз мы имеем дело с чем-то новым. Если речь идет о тех аспектах экономики, которые главным образом определяются человеческим поведением и рыночной психологией, то, скорее всего, инстинкты их не подводят. Психологическая подоплека недавнего «пузыря» на рынке недвижимости и причины, по которым он лопнул, почти наверняка мало отличались от того, как развивался любой другой финансовый кризис в истории человечества. Многие политические интриги времен ранней Римской республики можно легко представить на первой полосе современной Politico — они отлично впишутся в контекст. Такие вещи действительно никогда не меняются.

Было бы, однако, ошибкой использовать ту же аргументацию при обсуждении влияния развития технологий. До тех пор пока в окрестностях Китти-Хок в Северной Каролине не был осуществлен первый в истории пилотируемый полет на моторном аэроплане, считалось неопровержимым фактом — подкрепленным свидетельствами, которых за долгую историю человечества накопилось немало, — что, к каким бы хитроумным приспособлениям люди себя ни пристегивали, летать они не смогут, потому что они всегда будут тяжелее воздуха. Таким образом, первый полет мгновенно изменил представление о реальности; подобный феномен — обычное дело практически для любой технологии. При этом, когда дело касается технологий, каждый раз все происходит не так, как прежде: впрочем, в этом же и заключается суть инноваций! В конечном счете ответ на вопрос о возможности того, что однажды умные машины сделают ненужными навыки, используемые обычными людьми для выполнения большинства работ, будет зависеть от особенностей технологий, которые появятся в будущем. И никакие уроки, извлеченные из экономической истории, тут не помогут.