приглашают на беседу. Такие приглашения редко присылают письменно, но и такое бывает. Тогда в них указано «просим явиться» и тому подобное. А в этом случае мы видим именно повестку о вызове на допрос, оформленную в виде официального документа за подписью руководителя и с печатью инспекции со строгим требованием явиться для дачи показаний. От всех остальных приглашений можно отказаться, сама понимаешь, что ответственность за неявку не наступит, а от этого отвертеться уже сложнее. Хотя принудительного привода в случае неявки все равно нет. Налоговые органы вызывают на допрос только в рамках Налогового кодекса, который такой процедуры, как привод, не содержит. Вот если дело об административном нарушении заведено, тогда да. Но об этом должны были уведомить. Да и в этом случае можно не идти. Штраф – тысяча рублей. Она ходила туда или нет?

– Понятия не имею, – призналась я. – Я вообще ничего об этом не знала. Сашка мне ни слова не сказала. Я просто стала сегодня комод разбирать и нашла.

– Причину знаешь?

– Нет. Возможно, это просто налоговая проверка. Статистика и ФНС, и Верховного суда уже который год рапортует о росте доначислений по результатам налоговых проверок. Количество контрольных мероприятий падает, зато их результативность растет. Плюс сейчас еще всех блогеров проверяют и трясут. Как весной взялись за них, так и не оставляют эту работу. Господи, сколько ж я ее предупреждала, что такая бесконтрольная деятельность сейчас чревата неприятностями, но все ведь как о стенку горох.

Костя снова внимательно поизучал лежащую перед ним бумагу.

– Тут написано, что ее вызывают, чтобы получить ее показания в отношении нее самой как налогоплательщика. И речь идет о двухстах восьмидесяти тысячах недоимки. Откуда такая сумма, ты тоже без понятия?

– Без малейшего, – горько подтвердила я. – Как самозанятая, она зарегистрировалась два месяца назад. На этом я настояла, но что там с налогами, непонятно. Да и не могла такая сумма набежать за два месяца. У самозанятых потолок дохода два миллиона четыреста тысяч, а значит, налог максимально может быть сто сорок четыре тысячи, а тут в два раза больше.

– Надо разбираться, – сказал Костя. – Это самое очевидное, что предстоит сделать.

– Кость, а ты понимаешь, в чем основная претензия налоговиков к блогерам? Я все хотела разобраться, из-за Сашки, разумеется, да так руки и не дошли.

Как же я сейчас сама себя за это ругала. В последний год я совсем забросила дочь. Сначала погрузилась во внезапно свалившуюся на меня неземную любовь и купалась во внимании со стороны богатого любимого мужчины, потом была занята переездом, после погрузилась в переживания, связанные с обстоятельствами нашего с Мироновым разрыва, перебиралась на старую квартиру, зализывала раны, да тут еще и беременность…

Как же я могла выпустить из виду Сашку с ее юношеской увлеченностью и отсутствием жизненного опыта? Как допустила, чтобы она вляпалась в серьезные неприятности? Все это я думала про себя, но, видимо, мои мысли без труда читались на моем лице, потому что Костя накрыл мою ладонь своей рукой.

– Даже не смей думать, что ты плохая мать. Лена, у каждого человека свой путь, и шишки каждый набивает сам. Ну, вспомни, сколько раз Натка вляпывалась в неприятности и ты кидалась ее спасать. Теперь просто пришло время помочь Саньке. Конечно, знать бы, где упадешь, соломки бы подстелил, но в случае с Наткой ты же никогда не думала, что сама виновата, а на ее бестолковость сердилась и все равно помогала. Вот и в этот раз так будет.

Разумеется, Костя был прав.

– Рассказывай, – велела я ему, вытерев непроизвольно выступившие слезы. – Что там не так с блогерами?

С начала весны Следственный комитет возбудил несколько уголовных дел в отношении известных российских блогеров. Все они оказались связаны с уклонением от уплаты налогов, точнее, основная претензия налоговиков к блогерам заключалась в использовании схем по дроблению бизнеса.

Первой стала известная блогерша под сетевым псевдонимом Вовчик, которая, по версии прокуратуры, не отдала в государственную казну свыше трехсот миллионов рублей. Следующей «жертвой» правоохранительных органов стала блогер Ирина Оброшина, недоплатившая сто двадцать миллионов.

В скором времени опубликовали так называемый черный список инфоцыган, в который попали тридцать два российских блогера-миллионника. Туда входили известные певцы и певицы, мастера макияжа, ведущие телепрограмм, психологи-коучи, которых объединяли лишь раскрученные сети с миллионами подписчиков и сбором денег онлайн.

К концу весны жареным запахло по-настоящему. Федеральная налоговая служба приостановила операции по счетам нескольких компаний, учредителями которых выступали сетевые знаменитости.

– Разумеется, внимание на их деятельность правоохранительные органы обратили не вчера, – рассказывал Таганцев. Я внимательно слушала. – Выездная налоговая проверка в отношении многих из них длилась по году и больше, и участие в ней принимали не только налоговики, но и сотрудники Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД России по Москве. Да и вообще весь этот ажиотаж трудно считать внезапным. Методами оптимизации налогообложения, применяемыми физическими лицами, государство интересовалось и раньше.

Я взяла лист бумаги, чтобы помечать основные моменты. Чтобы спасти Сашку от неприятностей, мне нужно разбираться в этом деле во всех его юридических тонкостях.

Основная причина претензий со стороны налоговой крылась в так называемой дробленке, то есть искусственном перераспределении выручки, полученной от блогерской и прочей медийной деятельности, на несколько отдельных юридических лиц-налогоплательщиков, которые так или иначе были подконтрольны самому блогеру.

Это позволяло компаниям находиться на специальных режимах налогообложения с более низкой налоговой нагрузкой, в частности уходя от уплаты НДС. И если в других отраслях народного хозяйства работа по отслеживанию этих схем давно поставлена на поток, то теперь в условиях нарастающего дефицита бюджета у государства дошли руки и до блогеров, не создающих конечного продукта, но зарабатывающих в интернете сотни миллионов рублей.

Суммы налоговых претензий вызывали удивление тоже только на первый взгляд. Если на спецрежиме блогер платил шесть процентов от дохода, то при признании всего бизнеса единым все выручки объединялись в одну, а потому облагались НДС (это 20 %), налогом на прибыль (еще 20 %) плюс штрафом в 40 % и пени. В итоге со 100 рублей выручки претензии могли составлять около 65–70 рублей, что при обороте, скажем, в пятьсот миллионов рублей составляло триста – триста пятьдесят миллионов недоимки.

При этом если раньше подобные истории заканчивались уплатой налога и прекращением уголовного преследования, поскольку ущерб государству был возмещен, то теперь параллельно возбуждаются и уголовные дела с другим составом преступлений: легализация денежных средств, полученных преступным путем (статьи 174, 174.1 УК РФ, предполагающие до семи лет лишения свободы), или незаконное создание юридических лиц