Завтрак едва закончился, как по замку пронёсся слух, что прибыл какой-то важный гость, которого принял у себя в кабинете Теодор. Николетт разволновалась, опасаясь, что это генерал вернулся по её душу. Или же приехал папенька, которому Дидье успел рассказать про «тайную помолвку» его дочери. Но, к счастью, не подтвердилось ни одно, ни другое. Гостем, а вернее гостьей, оказалась Августа.

Теодор привёл её в картинную галерею, где Николетт с утра продолжила разбираться с полотнами.

– Вот обещанная помощница. Надеюсь, вместе у вас получиться организовать замечательную выставку, – улыбнулся он и ретировался.

Двум юным леди действительно удалось очень быстро найти общий язык. Николетт нравилось в племяннице короля её умение быть в двух разных состояниях. Она легко надевала маску церемонности и светскости, становясь идеально благовоспитанной леди, какой и хотели бы окружающие видеть родственницу Его Величества, но с такой же лёгкостью могла и снять маску, обнаруживая живой озорной нрав. Наверно, жизнь в закрытом столичном пансионе среди чопорных наставниц научила её быстро менять образы, если того требует обстановка. Но с Николетт Августа была сама собой.

Она с интересом отнеслась к просьбе Теодора. Вместе с Николетт они ещё раз пересмотрели все картины. Августа предложила разместить их не в хронологическом порядке, а соответственно атмосфере, какая запечатлена на полотне.

– Мне кажется, любой творец, не важно музыкант, поэт или художник, основной целью ставит пробудить чувства, – поделилась мыслями Августа. – Взволновать душу, заставить сопереживать, испытать все виды страстей: боль, страх, радость, нежность, упоение. Давай сгруппируем картины так, чтобы посетитель выставки наиболее остро прочувствовал эмоции, заложенные в полотна.

Николетт от этой идеи пришла в восторг.

– Вот эти три картины – в тёмных тонах, тревожные, трагичные, давящие, распорядимся повесить на дальней от окна стене, чтобы усилить мрачные ощущения, – предложила Августа.

По такому же принципу стали действовать и дальше. Самую светлую стену отвели под оптимистичные весенние пейзажи. А осенние виды, проникнутые лёгкой грустинкой увядающей красоты, решили расположить в длинной нише, напротив которой были установлены диванчики. Гости смогут рассматривать картины сидя. Созерцать и размышлять.

Николетт и Августа договорились после обеда продолжить работу. Но только трапеза была завершена, опять пронеслась новость о неожиданном госте. Николетт, как и в прошлый раз заподозрила появление генерала Дидье или папеньки. Но не успела она как следует испугаться, как выяснилось, что речь не про мужчину. Видимо, день сегодня такой. В Рош-ди-Вуар – паломничество юных леди. Новой гостьей оказалась Мариэлла. Она взволнованно сообщила, что хотела бы поговорить с Николетт с глазу на глаз.

Они расположились в беседке в парковой зоне замка.

– Николетт, это правда? – с такого вопроса начала сестра.

О чём речь, гадать не пришлось. Мариэлла тут же продолжила:

– До меня дошли слухи, что ты тайно помолвлена с Теодором.

– Значит, и папенька уже знает? – насторожилась Николетт.

А Теодор ещё уверял, что Николетт плохо знает мужчин – что генерал будет пока молчать.

– Нет, папенька не знает. Этот слух гуляет только среди слуг. Якобы кучер генерала Дидье, будучи под хмельком, рассказал об этом приятелю. Тот своему куму, а тот куме. А кума эта – работает у нас поварихой.

– Наша Ниди?

– Да.

– Как тесен мир.

– Да, слухи среди прислуги распространяются мгновенно.

– А ты как узнала?

– Повариха нечаянно проговорилась при мне о том, что узнала от своего кума, но папеньке, конечно, пока никто не решился такое рассказать. Только ведь это вопрос времени. Он всё равно скоро узнает. Поэтому я и приехала – хотела тебя предупредить.

– Спасибо, – кивнула Николетт.

Она и сама понимала, что это только вопрос времени.

– Папенька, конечно, осерчает, когда узнает, на что ты пошла без его позволения, – Мариэлла пододвинулась поближе к Николетт, – но я тебя понимаю. Если бы такой мужчина как лорд Теодор заинтересовался мной. Я бы и не такое пошла… Но ничего подобного конечно не могло бы случиться. Ты хорошенькая, а я всегда была дурнушкой…

– Брось, – перебила Николетт. – Каждая юная леди по-своему хороша.

– Нет, Ники, тебе не понять, что чувствует такая как я. Мужчины смотрят на меня с жалостью и брезгливостью. Ни богатого приданого, ни премиленького личика. Только мой Андре сумел разглядеть во мне изюминку.

– Андре… – Николетт поморщилась.

Какие бы подобрать слова, чтобы дать сестре понять, что её жених недостойный мужчина?

– Кстати, ты выполнила мою просьбу? – с надеждой посмотрела сестра. – Андре будет так счастлив.

– Понимаешь, Мариэлла…

– Нет? Не смогла добраться до картин?

– Не в этом дело. Я кое-что узнала. Это даёт мне основание думать, что Андре с тобой нечестен. Ему не нужна картина, о которой он говорил. Ему интересна только надпись на ней, которая, согласно старой легенде, должна указать на тайник. Мне жаль это говорить, но Андре использовал тебя, чтобы добраться до сокровищ.

– Не может этого быть! – отчаянно замотала головой Мариэлла.

– Мне жаль, Мари, но это так. Он солгал тебе. Совсем не благородно поступил, пытаясь втянуть тебя, а заодно и меня в сомнительную игру.

– Не смей говорить такое! – вспылила сестра. – Мой Андре благородный и чуткий! Между прочим, это его ты должна поблагодарить за мой приезд. Это была его идея – повидать тебя и предупредить насчёт папеньки. Он сам отвёз меня сюда в Рош-ди-Вуар. Не пожалел ни денег, ни времени.

Догадывалась Николетт, что чуткость тут ни при чём. Андре просто не терпелось узнать, выполнила ли Николетт просьбу сестры.

– Мариэлла, как ты не понимаешь, это лишний раз доказывает, что Андре хочет через тебя и меня добраться до тайника, – Николетт взяла сестру за руку, но та резко одёрнула.

– Нет! Не верю ни одному твоему слову! – слёзы брызнули из её глаз.

У Николетт сердце сжалось. Какой же негодяй этот Андре! Сыграть на чувствах юной леди, которая давно убила себя мыслью, что недостойна любви из-за бедности и отсутствия обаяния. Втереться к ней в доверие, чтобы цинично использовать?! Может он и жениться передумает, как только узнает, что добраться до тайника она ему не поможет? Сколько ещё потрясений придётся пережить Мариэлле? А она его ещё защищает! Ну как же раскрыть ей на него глаза? Гнев заставил Николетт действовать.

– Хорошо, Мари, я расскажу про картину, которая так интересует Андре.

Сестра сразу встрепенулась. Слёзы просохли.